ваш цветок, — подсказывает господыня.

Выбрать… как? Пойти и сорвать? Вызвать силой мысли? Представить, представить в воображении свой собственный? Возможно, демоницы ничего мне не пояснили, потому что Гарет прекрасно знает, что делать? Судя по его спокойной уверенности, так и есть — он отпускает мои руки, оборачивается к саду, оглядывается. Его взгляд скользит с одного волшебного цветка на другой.

Я не вмешиваюсь. О магии я знаю только одно — она, оказывается, существует.

— Тебе нравится оранжевый, Дани?

— Да, — легко соглашаюсь я. Надеюсь, Гарет выбрал не случайным образом?

Цветов безумно много, и я не представляю, сколько дней понадобится, чтобы познакомиться с каждым, но выбор настолько быстрый, что я начинаю подозревать, что Гарет указал чуть ли не на первый попавшийся.

Впрочем цветок он выбрал красивый. Длинный стебель с серебристым пушком вместо листьев венчает сочный оранжевый бокал из крупных плотно собранных лепестков с неровным краем. Мне кажется, если я сложу ладони чашей, то цветок будет больше раза в два.

Гарет подаёт мне руку, приглашая вместе пройти за цветком.

— Карр! — возмущённо кричит жёлтая птица. — Карр! Карр!

Неужели я теперь действительно её понимаю?

Я чётко улавливаю её посыл — нет-нет-нет!

Птица взмывает с куста, проносится по саду, едва не задевая близняшек краем крыла — девочка успевает пригнуться.

— Нет! — возмущается господыня, но ничего не предпринимает.

Птица поднимается к потолку, бьёт крыльями, пытаясь удержаться на одном месте. Кажется, она зависла перед настенным изображением цветка…

С клёкотом она буквально нападает на камень, бьёт когтями, клювом. Вниз летит мелкое крошево, и за каких-то пять-шесть ударов ей удаётся вырвать из стены плоское изображение перламутрового цветка. Светящиеся линии, потеряв удерживавший их “каменный холст”, тотчас искривляются, сворачиваются в светящийся шарик. Кажется, будто изображение цветка гибнет. Но нет.

Светящийся шарик похож на жемчужину, но, наверное, правильнее сравнить с семечкой.

Птица хватает его на лету и приносит.

— Гарет? — разве вороватой пернатой можно доверять?

— Удачи, — цедит господыня.

Покосившись на меня, Гарет вдруг хмыкает:

— Видимо, это возмещение за слезу.

Сомнительно…

Гарет принимает семечко и выставив руку над кадкой, позволяет ему соскользнуть. Светящаяся точка опускается медленно. Когда она касается магии, по поверхности разбегаются круги. Погрузившись, семечко выпускает самые настоящие с виду корни, разворачивается стебелёк, а память подкидывает по случаю обрывок очередного воспоминания о прежнем мире — видео, как проклёвывается фасоль, только ускоренное в разы.

Бутонов у цветка два.

Для Гарета и для меня?

Стебель поднимается над кадкой. Похоже, он самонаводящийся — легко дотягивается до моего запястья. Гарет всё ещё продолжает удерживать мою ладонь в своей, и стебель связывает наши руки.

Когда бутоны распускаются, я начинаю чувствовать едва уловимый сладковатый аромат, от которого почему-то становится не по себе. Вроде бы приятный аромат, лёгкий, но в то же время настолько въедливый, что вдыхать его совершенно не хочется. На языке появляется привкус всё той же сладости, а в голове начинает шуметь.

С цветком и с его ароматом явно что-то не то.

Думать всё труднее, а ощущения странные. Появляется тяжесть в ногах, ноги начинают казаться свинцовыми столбами, и сделать шаг будет чем-то непосильным. Впору задержать дыхание, но воздуха не хватает. Сладость цветка обволакивает, заполняет лёгкие.

Перед глазами темнеет, но сознание я не теряю. Наоборот, я начинаю видеть.

Невольно вспоминаю про сорта мака, запрещённые к выращиванию…

Рождающаяся перед глазами картинка обретает не только объём. Я начинаю слышать лёгкий звон то ли весенней капели, то ли быстротечного ручейка. Сладость распадается на целый спектр оттенков. Я вижу нас с Гаретом стоящими на том самом перламутровом семечке, только в видении оно огромное — валун, на котором можно спокойно стоять, сидеть или даже построить жилой шалаш. Мощный стебель разворачивается к самому небу, и мы с Гаретом оказываемся внутри.

Я вижу близняшек. Они стоят сбоку от Гарета, и для них от стебля отделяется собственная ветвь. А стебель, дотянувшись до небес, раскрывает огромный солнцеподобный цветок.

От семени, от ушедших вниз корней через стебель и через нас с Гаретом, поднимается волна какой-то совершенно сумасшедшей энергии. Её мощь сравнима с цунами, и я искренне не понимаю, почему она нас не сжигает до тла.

Что-то достаётся близняшкам, но основная сила устремляется ввысь и ослепляет вспышкой сердцевины цветка.

Я вскрикиваю от несильной, но очень неожиданной боли в ладони — мы с Гаретом до сих пор держимся за руки.

На тыльной стороне появляется новая магическая татушка, и одновременно сознание гаснет.

Когда я прихожу в себя, я обнаруживаю, что мы по-прежнему в храмовом зале, только многое изменилось. Пропала кадка. Пропал волшебный лес. Стены теперь скучные, каменные. Пропали зрители — ни господыни, ни Веи, ни целительницы, ни других демонов. Пропали близняшки. Надеюсь, их пригласили в комнаты отдыхать…

Я приподнимаюсь на локте.

— Гарет… — не пропал только муж.

Мы лежим бок о бок, и первой очнулась я. Я ещё раз оглядываюсь убедиться, что мы действительно одни. Только сейчас я замечаю, что кое-что добавилось. Мы лежим на голом полу. Под нами… тонкий матрас? Ковёр? Поверх натянута ткань, и лежать совершенно не холодно.

Дурман не выветрился. На языке сладко.

Я облизываю губы. Взгляд сам собой возвращается к Гарету. Накидка чуть задралась, и видно босую ногу выше колена. Я ловлю себя на том, что уже тяну руку, чтобы смахнуть полы накидки совсем. Порыв безумный, но внутри уже разгорается пожар, и я касаюсь его лица, дрожащими пальцами очерчиваю скулы, и Гарет от моего прикосновения просыпается.

— Дани? — хрипло спрашивает он.

— Да…?

— Почему мне кажется, что мы знакомы всю жизнь? Что когда-то я потерял тебя, а теперь обрёл? Я ведь не терял…

Может, эффект от цветка?

— Я с первого взгляда выбрала тебя, Гарет, — улыбаюсь я и вдруг понимаю, что это действительно так. Я с первого взгляда почувствовала, что он мой. И дело не во внешности, вообще не в ней.

Дело в его взгляде… в том, с какой душевной теплотой Гарет смотрит на меня.

Я первая тянусь за поцелуем, и между нами всё происходит само собой, очень естественно и легко.

Глава 31

Близость?

Я не ожидала от себя, что окажусь с Гаретом на… брачном ложе вот так, в считанные дни. И что бы я ни чувствовала, мы ведь едва знакомы! У меня были планы, я считала графа скорее партнёром