—Мрак?— проговорила тихо и, потянувшись, взъерошила шерсть на большой голове пса.— Я переживаю за твоего хозяина,— призналась, спустя некоторое время.

Мрак моргнул и вывалил яркий язык из пасти, затем тихо заскулил, словно разделял со мной тревогу за Роланда.

—Я знаю о берендеях,— продолжила, больше рассказывая себе, чем псу, но в его лице, или морде, как оказалось, нашла отзывчивого слушателя.— Роланд силен, но на это существо магия ведьмаков не действует,— вздохнула, опустив голову.— Когда же он вернется!— проговорила почти шепотом…

За окном растекалась ночь. Я иногда вставала и, пробежавшись по студеному полу, забиралась с ногами на подоконник, чтобы прильнуть лицом к стеклу. Посмотрела вниз, на двор, ожидая, что вот-вот мелькнет у калитки в воротах высокая знакомая фигура. Что ярким серебром загорится в лунном свете растущей луны серебряная рукоять меча, но нет… Ночь подходила к концу, а Роланд все не возвращался.

Под утро, вернувшись в постель, провалилась в беспокойный сон, в котором мне снились какие-то чудовища. Медведи, что ходили на задних лапах, волки, которые были вовсе не волками, а когда проснулась, то поняла, что меня разбудил тихий стук в дверь.

Мрак уже стоял у порога и радостно вилял хвостом, проявляя нетерпение. Он не лаял, но то и дело оглядывался на меня, словно просил: вставай, открой двери, это вернулся хозяин, что же ты лежишь, Ульяна?

—Роланд?— вырвалось у меня.

—Это я, Уля,— последовал короткий ответ из-за двери, и я мигом слетела на пол, запнувшись о маленький коврик. Еще мгновение, и я открываю двери и вижу ведьмака, застывшего перед входом.

—Роланд,— повторила тихо и обвела взглядом его фигуру, отметив кровавые разводы на одежде.

Дурнота подступила к горлу, а в глазах на миг потемнело.

—Яд я уже нейтрализовал,— ведьмак переступил порог,— а вот раны не мешало бы зашить,— и посмотрел на меня теплым карим взглядом, от которого подкосились ноги, а сердце забилось часто и гулко.

—Ты убил его?— спросила у мужчины.

—Нет,— покачал головой Роланд,— я не смог.

—Почему?— проследила взглядом, как ведьмак сел на кровать и принялся снимать с себя меч и очередную почившую с миром разодранную рубашку.

—Потому что не уверен, что в этом случае берендей несет в себе опасность!— ответил ведьмак.

Не могла не согласиться. Невольно вспомнила мерзкий взгляд Конрада, и внутри все продернуло от отвращения. Неужели дядя не видит, каков его племянник? Эрвин показался мне вполне разумным человеком, хотя иногда говорят, любовь слепа, а этот воин относится к своему племяннику, как к собственному сыну, вот и не видит очевидного. Или не желает видеть.

Рубашка полетела на пол. Я проследила за ее полетом, а затем подняла глаза и застыла, глядя на обнаженную мужскую грудь. Роланд поднял на меня удивленный взгляд, а я, покраснев, перевела взор на рану на его левом боку.

—Глубокая,— произнесла сдавленным голосом,— придется шить!— а сама чувствую, что начала продолжаю краснеть. Наверняка, лицо мое просто пылало. Пытаясь удержаться от того, чтобы прижать ладони к щекам, уронила взгляд на правое бедро мужчины. Берендей и там достал своими когтями.

—Я бы хотел попросить тебя выгулять Мрака,— произнес ведьмак,— мне надо переодеться и сделать кое-что.

—А…— начала было я, но взмах руки Роланда заставил меня замолчать.

—Рана пока подождет,— он улыбнулся,— я ведь не человек, Ульяна. Самое опасное, что может мне грозить — немного ослабеть от потери крови и получить очередной уродливый шрам.

—Как скажешь,— не стала спорить и, надев теплые вещи, вышла в дверь, кликнув пса. Он отправился со мной с видимой радостью, пару раз даже для приличия гавкнул и, довольно ощутимо, ударил меня по ногам виляющим хвостом.

Мимо прилавка прошла молча — Влодек отсутствовал.

Во дворе нас встретил неприятный морозец — резкий контраст с вчерашним теплом. Видимо, зима всерьез решила заявить свои права, подумалось мне, пока Мрак шнырял где-то за сараем делая свои собачьи дела. Вернулся он довольный и веселый, и мы вместе вошли в двери, чтобы присоединиться к Роланду.

Когда я открыла двери в нашу съемную комнату, оказалось, что Роланд уже переоделся и более того он, видимо, зашивал спешно рану на бедре. Я увидела иглу и куски ткани, пропитанные кровью. Заметив мой взгляд, ведьмак поспешно объяснил:

—Я сделал все сам,— и тут же добавил,— тебе достанется только мой драный бок!— его губы тронула улыбка.

Мрак вошел в комнату и посмотрел на хозяина умными глазами. Лохматый хвост чуть вильнул и застыл.

—Хорошо,— спокойно произнесла я и, закрыв двери, подошла к Роланду,— давай, я закончу начатое.

Мужчина кивнул и позволил усадить себя на кровать.

—Подними руку,— скомандовала спокойно. По крайней мере, мне показалось, что удалось выровнять голос, передававший волнение мыслей.

Облив под насмешливым взглядом ведьмака спиртом иглу, протянула нить и принялась шить, отметив, что Роланд уже промыл рану.

«Шустрый»,— подумалось невольно, хотя, с его профессией нельзя быть ни медлительным, ни глупым, ибо итог может привести к печальным последствиям, даже ведьмака с его хваленой регенерацией.

И снова мои пальцы ощущали тепло мужской кожи. И снова трепет по всему телу. Ведьмак действовал на меня как одурманивающее зелье, заставляя мысли пускаться вскачь, а сердце стучать бешено и часто.

Чтобы хоть как-то отвлечься, завела разговор о прошлой ночи и о схватке Роланда с берендеем.

—Ты пощадил его,— произнесла я. Тонкая игла пронзила кожу мужчины, но ни один мускул на его лице даже не дрогнул.

—Да,— просто ответил он.

—Знаешь, а я почему-то рада,— проговорила неуверенно.

—Мишку пожалела?— рассмеялся он беззлобно.

—Я понимаю, что при желании, ты бы убил медведя,— и снова осторожно проткнула иглой рваный край кожи. Поморщилась сама, словно это мне сейчас было больно, а не Роланду.

—Я пытался не убить его, скажем так,— ответил ведьмак,— и потому был неосторожен, позволив достать себя. Хорошо, что прихватил с собой противоядие от его когтей.

Кивнув, продолжила шить.

—Еще немного…— пробормотала,— потерпи!

—Мне не больно, Уля!— он зачем-то взял меня за руку и, подняв ее, с несколько секунд смотрел на мои пальцы, словно хотел прижаться к ним губам, а затем отпустил с явной неохотой.

—У тебя золотые руки, Уля,— проговорил мужчина.— Могу себе представить как сейчас бесится Зофия, потеряв такого работника.

Эти слова вызвали у меня невольный смешок. А ведь правда!

Интересно, как восприняла мой уход пани Новак? Могу спорить на что угодно, что она ждала моего позорного возвращения, но так и не дождалась. А сейчас, вероятнее всего, сидит и гадает, куда это подевалась неблагодарная и непутевая родственница.