«Слезы!— догадалась сразу.— Он едва сдерживает их!»

—Вы сами видите, где мы живем,— продолжил мужчина,— когда эти уроды решили повеселиться, насилуя мою жену, никто не вышел на ее крики, а меня…— он сделала шаг назад и тяжелым кулем осел на лавку,— а меня не было рядом. Этот город полон трусов…

Я судорожно сглотнула и перевела взгляд на Роланда. Он казался мне мрачнее грозовой тучи. Темные брови сошлись на переносице. Руки сложены на груди, а за внешним спокойствием скрывается ярость и злость. И я чувствовала, что разделяю эту злость. В груди стало тесно, сердце забилось с силой, возмущенное несправедливостью.

Кузнец не врал. Я знала это сердцем. Понимала душой, потому что видела боль, томившуюся в его груди и рвавшуюся наружу. Боль человека и чудовища, которым он стал из-за жены. Теперь многое стало понятно и это было страшно.

—Когда я вернулся, то нашел ее в доме. Она сидела, забившись в угол. Одежда была порвана, ноги и вся нижняя часть тела в крови, кожа на бедрах в синяках и ссадинах, лоб рассекает глубокая царапина, нижняя губа разбита, а на шее следы от пальцев,— говорил дальше Збигнев.— Мне с трудом удалось добиться от нее чего-то более-менее вразумительного. Я тогда был сам не свой. Хотел скорее найти этих тварей, сотворивших подобное с моей Веттой,— кузнец замолчал и стиснул зубы, сдерживая слезы.

—Уже после мне удалось узнать, кто именно сделал это с моей женой,— он поднял руку и потер глаза, затем глубоко вздохнул,— стражников этих мы знали. Они часто проходили с караулом мимо наших домов, а дядя Конрада даже заказывал у меня ножны для своего меча. Мне с трудом удалось сдержать гнев. Я хотел добиться справедливости и отправился с жалобой к Эрвину, но старший стражник только предложил мне откуп за своего племянника и его друзей.

Взглянув на Роланда, посмотрела в его глаза. Они стали совсем темными от злости, жуткими в своем праведном гневе, но в этот миг почему-то залюбовалась этим мужчиной, понимая, что он тот, кому бы я смогла доверить свою жизнь.

—А когда ты первый раз обратился?— спросил ведьмак и его голос прозвучал на удивление спокойно.

—Да вот в ту самую ночь, когда вернулся от Эрвина из сторожки.

—В его роду уже были берендеи,— произнесла я,— это видно невооруженным глазом.

Роланд понял мои слова и кивнул. Я же вернулась к Ветте и решительно взяла ее за руку. Женщина вздрогнула, но я лишь улыбнулась в ответ на страх, плещущийся в глубине ее взгляда.

—Я хочу осмотреть ее,— сказала, обращаясь к Збигневу.— Скажи ей, что меня не стоит бояться, Збышек,— попросила я кузнеца и добавила тихо,— тебя она послушает.

Кажется, кузнец несколько сомневался в этом, но послушно протянул руки к жене. Когда он заговорил с ней, его голос преобразился, стал нежным, мягким, ласковым.

—Веточка!— произнес мужчина.— Позволь этой доброй госпоже помочь тебе!

Он шагнул к печи, поймал улизнувшую было под одеяло худую ладошку, бережно сжал в своей огромной руке, а затем наклонился и стал целовать тонкие пальчики. Ветта задрожала, и я увидела слезы, скатившиеся из ее больших глаз.

—Збышек,— произнесла она любя, а затем метнула на меня загнанный взгляд. Я улыбнулась так успокаивающе, как только смогла, пытаясь передать своей улыбкой, своим взглядом, искреннее желание помочь.

—Может поговорим?— спросила и снова приблизилась к девушке. Ее взгляд изменился, и я поспешно покачала головой.

—Меня бояться не надо.

Збигнев отошел в сторону с видимой неохотой отпустив руку Ветты, а я заняла его место, заметив, что на Роланда женщина косится с еще большим страхом, чем на меня.

—Вы могли бы оставить нас с Веттой наедине?— попросила, оглянувшись на мужчин и, заметив недоверие в глазах кузнеца, поспешно уверила его, что все будет хорошо.

—Я не обижу Ветту,— сказала убедительно, а Роланд положил руку на широкое плечо пана Збигнева.

—Пойдем во двор,— сказал ведьмак и мужчины вышли.

Не теряя время даром, поднялась на ноги, подошла к столу и сняла с плеча сумку, из которой достала нужные зелья. Поставила их перед собой на столе и вздохнула. Вот и пригодились.

—Твой муж тебя очень любит,— сказала, бросив взгляд на молодую женщину,— я даже тебе немного завидую. Каждая девушка мечтает о таком мужчине!— а сама отмеряла в отдельную колбочку успокоительных капель и зелье, отнимающее память. Приготовление этого средства было крайне хлопотно и Зофии хорошо платили за него. Не думала, что когда-то придется применить его в деле. Обычно люди не хотят что-либо забывать. Сложность состояла только в том, что зелье имело временное действие и через несколько дней, когда его компоненты улетучатся из организма, Ветта снова будет помнить все те ужасы, которые сотворили с ней стражники. Но выход был. Если Збигнев отвезет жену в Круг и попросит о помощи, есть надежда, что ведьмы смогут стереть этот ужасный эпизод из памяти молодой женщины… навсегда. Жаль, что у меня не хватало знаний сделать это самой. Сейчас глядя на белое лицо несчастной, в глаза, в которых прятался ужас от пережитого, понимала, что для душевного спокойствия этой семьи и для самой Ветты будет лучше, если она забудет все и навсегда.

—Я дам тебе зелье,— проговорила я, взбалтывая колбу,— выпьешь и тебя перестанет морозить. Ты сможешь успокоиться, согреться и поспать,— снова улыбнулась,— и, возможно, к тебе снова вернется твой аппетит!

Женщина только вздохнула, явно не разделяя мой энтузиазм, но я не отчаялась. Одно то, что она не отказалась принять лекарство, вселяло надежду на благополучный исход. Правда, и желанием выпить то, что я ей собиралась предложить, Ветта не горела.

«Будет упрямиться, заставлю»,— подумала решительно, но заставлять не пришлось.

Кривясь от горечи, молодая женщина выпила зелье и снова спряталась под одеялом.

—Вот и умница!— похвалила бедняжку. Оставалось только дождаться действия волшебных капель. На это должно уйти времени с час, не меньше.

Тихое сопение, раздавшееся из-под одеяла, немного удивило меня. Взглянув на Ветту, увидела, что женщина уснула. По ее лицу было пробежала тень, но тут же исчезла и лицо разгладилось, успокаиваясь во сне.

—Быстро ты заснула,— проговорила, разговаривая сама с собой,— устала, бедняга.— Конечно, столько пережить…

И тихо, чтобы не потревожить спящую, собрала свои вещи в сумку после чего, крадучись на цыпочках, вышла из дома, притворив двери.

Мрак был первым, кто увидел меня. Лохматый хвост дернулся раз, другой, а затем я услышала голос Роланда и увидела и его самого.

Кузнец и ведьмак стояли за углом дома. Роланд небрежно прислонился спиной к стене и, скрестив руки на груди, смотрел на Збигнева. Я приложила указательный палец к губам, призывая Мрака не выдавать моего присутствия, а сама прислушалась, точно зная, что умный пес меня поймет. Сама не знаю, но почему-то привыкла думать о четвероногом друге Роланда как о крайне разумном создании. Порой даже отождествляла его с человеком.