Большинство из них искренне ненавидели большевиков и до конца сражались с ними, а после падения Кронштадта ушли в Финляндию. Но было немало коммунистов, которые передавали информацию, подавали сигналы командованию 7-й армии, а когда большевистские части ворвались в Кронштадт, сделали все для поражения восставших. На вопрос журналиста газеты «Новая русская жизнь» «Почему кронштадтские коммунисты не оказали вам сопротивления?» офицеры ответили: «Большевики давно уже раскололись по всей России на больших и маленьких. Маленькие коммунисты отказались идти за большевиками…»[513]

Чернов считал одной из главных причин падения Кронштадта измену[514]. У ВРК было много информации о том, что некоторые коммунисты делают все возможное для ослабления обороны и оказания помощи 7-й армии. Какое-то время после ареста членов Временного бюро РКП(б) ВРК практически не принимал никаких мер против коммунистов, оставшихся на свободе. Дело не только в световых сигналах и передаче информации командованию 7-й армии. Это покажется незначительной мелочью по сравнению с тем, чем занимались оставшиеся на свободе коммунисты. Мы приведем отрывки из очень интересного документа «Докладная записка военморов линкора „Севастополь“…». В ней перечисляются конкретные действия ряда матросов корабля против восставших: «Петров Иван, командир 9-й роты, был под сильным надзором у фельдфебеля 9-й роты Кузнецова и во время пребывания в 5-м плутонге[515] вывел таковой из строя, 1-е орудие – испортил стреляющее приспособление, 8 орудий сорвал с цапф и приводил стреляющее приспособление в недействие, а также вывел из строя 11-й плутонг и 5-е орудие 7-го плутонга, а также портил все время элеваторы, чем способствовал задержке стрельбы…» 17 марта он многое сделал для того, чтобы большая часть матросов «Севастополя» осталась на корабле. Если даже десятая часть, напечатанная в этом документе, правда, то Петров сделал для падения Кронштадта больше, чем какая-нибудь бригада 7-й армии. Но Петров был далеко не единственным. Пять матросов «Севастополя» во главе со старшиной Петром Яновским «работали при 2-й башне, которую все время портили и выводили из строя. Порча была такова: вывели из строя гальваническую цепь, заклинивали поворот башни, вывели из строя левый храп, диски были отданы, и снаряды не подавались». Мы привели лишь небольшую часть этого документа. В команде корабля было еще много подобных матросов. Петра Соколова хотели арестовать за то, что «все время пребывания на корабле Корабельного революционного комитета вел агитацию против белогвардейских авантюр», но так и не арестовали. В документе очень туманно объясняется, что «ввиду разложения роты не представилось возможным»[516]. Видимо, благодаря столь «блистательной» стрельбе с линкоров они проиграли дуэль с фортом Красная Горка, хотя в июле 1919 г., во время восстания гарнизона этого форта линкоры «Петропавловск» и «Андрей Первозванный», значительно уступающий вооружением «Севастополю», после трехдневной артиллерийской дуэли заставили мятежников отступить из форта.

ВРК начал понимать, что к оставшимся на свободе коммунистам нужно принимать более жесткие меры. 10 марта комендант Кронштадта Е. Я. Земсков издал приказ, предписывающий всем коммунистам в течение двух суток: «…сдать все имеющееся у них оружие, как-то: револьверы, патроны к ним, также шашки, кортики и аккумуляторы, и электрические фонари». Не сдавших оружие приказ предупреждал, что они «будут привлекаться к тяжелой ответственности»[517]. 13 марта ВРК издал новый приказ: «Коммунисты, оставшиеся на свободе, злоупотребляют доверием, оказанным им Врем. Рев. Комитетом. Обнаружены попытки их подавать световые сигналы неприятелю. ‹…› Предатели и шпионы предупреждаются, что расправа с ними будет производиться на месте, без всякого суда, по законам, диктуемым переживаемым моментом»[518]. Но грозные приказы, не подкрепленные делами, никого не пугали. Революционные власти Кронштадта были вынуждены вновь начать аресты коммунистов. 14 марта в морскую следственную тюрьму были посажены четыре моряка-коммуниста.

Всего в четырех кронштадтских тюрьмах содержалось 424 человека, из них: в Морской следственной тюрьме – 161 человек; при отдельной штрафной роте Кронштадтской крепости – 104 человека, при 2-м особоотделении – 53 человека; в 1-м Кронштадтском исправительном доме – 107 человек. Большинство из них составляли коммунисты. Помимо них в тюрьмах было заключено некоторое количество военнопленных, которые вызывали недоверие кронштадтских властей, несколько морских офицеров, отказавшихся присоединиться к восставшим, несколько уголовников и небольшое количество матросов, совершивших какие-либо проступки.

13 марта ВРК издал приказ о мерах воздействия на заключенных коммунистов, находящихся в Морской следственной тюрьме, где были наиболее мягкие условия заключения для самых влиятельных коммунистов: «1) Вменить в обязанность коменданта тюрьмы зорко следить за поведением заключенных, предоставить ему право в случае явного неповиновения и упорного стремления нарушить порядок – принять самые решительные меры пресечения и наказания виновников нарушения. 2) Отнять у арестованных карандаши, бумагу и проч., запретив им заниматься изданием рукописного журнала, явно вызывающего характера. 3) Усилить караулы и бдительность»[519]. Для осуществления этого приказа комендантом Морской следственной тюрьмы был назначен искренне ненавидевший большевиков матрос «Петропавловска» анархист С. К. Шустов, но и при нем режим не изменился.

Сидевшие в кронштадтских тюрьмах коммунисты любили после освобождения жаловаться на тяжелые условия заключения, прежде всего на проблемы с питанием. Жалобы могли бы казаться обоснованными, если бы мы не знали обычного рациона защитников крепости и жителей Кронштадта в эти дни. Рационы заключенных и всех остальных были совершенно одинаковы. Несколько ухудшилось питание в последние дни перед падением крепости. Единственная жесткая мера, которая была осуществлена в отношении заключенных, состояла в изъятии у них обуви. Но защитникам Кронштадта обуви катастрофически не хватало. Сообщение об этом было опубликовано в «Известиях»: «Ввиду того, что временно арестованные коммунисты сейчас в обуви не нуждаются, таковая от всех их отобрана в количестве 280 пар и передана частям войск, защищающим подступы к Кронштадту. Для распределения коммунистам выданы взамен лапти. Так и должно быть»[520]. Бывшие заключенные вспоминали: «…по инициативе „Красного баяна“ Л. Филиппова был организован в нашей камере выпуск газеты, ибо по случайным обстоятельствам „Красному баяну“ удалось сохранить сумку (висела на ремне) под одеждой, в которой находилась бумага и разноцветные карандаши. Выпустили около 3-х номеров, по прочтении каждого номера передавали в другие камеры во время хождения за кипятком или обедом»[521].

Так как до конца обороны в Кронштадте оставались коммунисты, сотрудничавшие с командованием 7-й армией, то следственная часть ВРК под руководством молодого рабочего Павлова в дополнение к 150 коммунистам, арестованным в начале восстания, добавила еще 150 человек.

В целом для отражения штурма в Кронштадте оружия хватало с избытком, в первую очередь это относится к тяжелой артиллерии. Одним из самых крупных недостатков в деле организации обороны было небольшое число прожекторов. Они были явно испорчены