на одном из окон первого этажа. Больше занавесок нигде не было и в помине. Перед домом проходил низенький каменный заборчик. Видимо, когда-то он был повыше за счет дополнительного металлического ограждения – ржавая металлическая конструкция еще сохранилась у одного края стенки. Однако поскольку заборчик отходил всего на фут от стены дома и фактически торчал из земли прямо на дороге, было непонятно, с какой целью его в свое время установили – чтобы защитить от нескромных взглядов частную жизнь обитателей дома или же в качестве своеобразного украшения.

– Вот этот дом! – снова воскликнул мистер Холт, демонстрируя совершенно нехарактерное до сих пор для него оживление.

Сидней внимательно оглядел строение – судя по его лицу, в эстетическом плане оно произвело на него такое же неприятное впечатление, как и на меня.

– Вы уверены? – уточнил он.

– Да, уверен, – ответил мистер Холт.

– Похоже, дом пустует.

– В ту ночь я тоже так подумал – именно потому, стремясь найти убежище, я и решил в него забраться.

– Через какое из окон вы проникли внутрь?

– Через это. – Холт указал на одно из окон первого этажа – то самое, которое было закрыто портьерами. – Но когда я оказался здесь впервые, я не видел никаких занавесок, а рама была слегка приоткрыта – именно это и привлекло мое внимание.

Сидней еще раз с видом знатока окинул взглядом строение от крыши до фундамента, а затем внимательно уставился на мистера Холта.

– Вы совершенно уверены, что это тот самый дом? – еще раз поинтересовался он. – Если окажется, что вы ошиблись, это может поставить нас в неловкое положение. Я намереваюсь постучать в дверь, и, если окажется, что ваш таинственный знакомец здесь не живет и никогда не жил, нам трудно будет объяснить свое появление.

– Я уверен в том, что дом тот самый – у меня на этот счет нет никаких сомнений! Я знаю, что это он. Я это чувствую – здесь и здесь.

Мистер Холт дотронулся сначала до своей груди, а затем до лба. Поведение его показалось мне странным. Он дрожал, глаза его блестели от лихорадочного возбуждения. Сидней какое-то время молча смотрел на него, а затем переключил свое внимание на меня.

– Я хочу спросить вас – могу я рассчитывать на то, что вы будете сохранять присутствие духа?

От одного этого вопроса я мгновенно ощетинилась.

– Что вы имеете в виду?

– Именно то, что я сказал. Я собираюсь постучать в эту дверь и так или иначе войти в дом. Очень может случиться так, что, когда я окажусь внутри, произойдут какие-то странные события – вы ведь слышали, что нам рассказывал про это место мистер Холт. Снаружи дом выглядит вполне обычно. Однако не исключено, что внутри все может быть по-другому. Вы можете оказаться в ситуации, когда крайне важно будет, чтобы вы сохранили здравый рассудок и хладнокровие.

– Вряд ли я позволю обитателям дома убежать.

– Что ж, тогда ладно. Насколько я понимаю, вы хотите войти внутрь вместе со мной?

– Конечно, хочу – зачем, по-вашему, я сюда приехала? Что за чушь вы несете.

– Я очень надеюсь, что к тому времени, когда наше маленькое приключение закончится, вы по-прежнему будете считать мои слова чушью.

Само собой, эти дерзкие слова вызвали у меня возмущение. Надо же – это Сидней Атертон осмеливается говорить со мной таким тоном! Тот самый Сидней Атертон, которым я привыкла командовать с детства, с той самой поры, когда он еще бегал в коротких штанишках. Однако должна признать, что то, что он говорил, все же произвело на меня впечатление – как и его поведение, и поведение мистера Холта. Я понятия не имела, что произойдет дальше и какие ужасы могут ожидать нас в мрачном, на вид совершенно заброшенном доме. Однако же история, рассказанная мистером Холтом, была настолько удивительной, а страх, который я испытала накануне ночью, все еще ощущался в моей душе настолько отчетливо, что я понимала: я нахожусь в непосредственной близости он чего-то Неизвестного. И хотя дело происходило днем и вокруг было светло, я все же ощущала – честное слово! – что не вполне готова к встрече с Неведомым.

Более отвратительно выглядящую дверь мне еще никогда не приходилось видеть – она вполне гармонировала с внешними характеристиками дома. Краска с нее облупилась, вся филенка была покрыта царапинами и вмятинами, дверной молоток порыжел от покрывавшей его ржавчины. Когда Сидней взялся за него рукой, у меня слегка екнуло сердце. Наконец он дважды стукнул молотком по двери. Я не исключала, что дверь мгновенно распахнется, а за ней окажется какой-нибудь мрачный тип, неприветливо глядящий на нас. Однако ничего подобного не случилось. Подождав несколько секунд, Сидней постучал еще раз, потом еще. Никто, однако, никак на это не отреагировал. Сидней повернулся к мистеру Холту.

– Похоже, здесь никого нет.

Мистер Холт был настолько взволнован, что на него было больно смотреть.

– Вы этого не знаете, так что лучше не говорите. Вполне может оказаться, что внутри находится кто-то, кто все слышит, но просто не отзывается на стук.

– Что ж, я дам им последний шанс, – сказал Сидней и обрушил на филенку дверной молоток с такой силой, что от грохота, казалось, завибрировал весь дом. Звук наверняка можно было расслышать даже в полумиле. Однако в доме по-прежнему никто не отзывался.

Сидней спустился со ступенек крыльца.

– Попробую по-другому. Зайду с черного хода.

Он обошел дом с другой стороны. Мы с мистером Холтом гуськом последовали за ним. Задняя сторона дома выглядела еще хуже, чем фасад. Судя по окнам, там на первом этаже располагались два помещения. При этом оба они пустовали – в этом не было никаких сомнений, так как мы легко смогли в этом убедиться, заглянув в окна. Одно помещение явно предназначалось для кухни, совмещенной с прачечной, другое – для гостиной. В обоих отсутствовала какая-либо мебель и не было никаких следов человеческого присутствия. Сидней прокомментировал ситуацию следующим образом:

– Ясно не только то, что сейчас в этих очаровательных апартаментах никто не живет, – похоже, в них вообще никогда не было никаких обитателей.

Тем не менее эмоциональное возбуждение мистера Холта, на мой взгляд, нарастало с каждой секундой. По каким-то известным ему одному причинам Сидней не обращал на это никакого внимания – возможно, потому, что он опасался, что малейшая реакция на необычное состояние Холта еще больше усугубит положение. Даже голос у него претерпел некое странное изменение – теперь мистер Холт говорил дрожащим фальцетом.

– Я видел своими глазами только гостиную, которая расположена со стороны фасада.

– Что ж, очень хорошо. Очень скоро вы снова там окажетесь, – заявил Сидней и постучал костяшками пальцев в стекло двери черного хода.

Затем он подергал ручку, а когда она не поддалась, налег на нее изо всех сил. Не добившись успеха и на этот раз, он, стоя перед одним из грязных окон, помахал рукой, словно пытаясь привлечь внимание тех, кто мог находиться внутри, – и опять без какого-либо результата. После этого он снова повернулся к мистеру Холту и с легкой насмешкой в голосе сказал:

– Призываю вас в свидетели – я использовал все законные средства для того, чтобы ваш таинственный друг нас заметил. Поэтому я полагаю, что будет простительно, если я – для разнообразия – попытаюсь применить не вполне законные методы. Вы говорите, что сами воспользовались тем, что рама в одном из окон была приоткрыта. Что ж, скоро и я буду иметь такой же предлог.

С этими словами Сидней достал из кармана складной нож и, раскрыв его, лезвием отжал шпингалет – я слышала, что так делают грабители, проникающие в чужие дома. Затем Сидней поднял раму.

– Ну вот! – воскликнул он. – Что я вам говорил? Теперь, моя дорогая Марджори, если я заберусь внутрь первым, а мистер Холт последует за мной, мы сможем впустить вас, открыв дверь.

Я тут же разгадала его замысел.

– Ну уж нет, мистер Атертон. Вы забирайтесь в дом первым, за вами последую я – через окно, как и вы, а за мной – мистер Холт. Я не собираюсь дожидаться, пока вы откроете мне дверь.

Сидней протестующе вскинул руки и с притворным удивлением широко раскрыл глаза, будто бы неприятно поражен моим недоверием. Однако на меня это не произвело впечатления. Я вовсе не собиралась топтаться на улице, пока мужчины делают вид,