Здесь играют роль и другие факторы. Я не забыла приключения, которые случились со мной прошлой ночью. Да, история, рассказанная мистером Холтом, сама по себе достаточно таинственна. Но в ее основе лежит что-то еще более загадочное – нечто такое, что, как вы предполагаете, может весьма нелестно говорить о Поле. Я совершенно ясно представляю себе, в чем состоит мой долг, и, что бы вы ни сказали, это не заставит меня отступиться от его выполнения. Пол, как вам прекрасно известно, и так уже перегружен государственными делами, их бремя уже почти стало для него непосильным. Так что или я расскажу ему все, что мне известно, или он поговорит с вами об этом сам так, как сочтет нужным. В той ситуации, которая сложилась на данный момент, я хочу продемонстрировать вам, что, хотя я пока еще не стала женой Пола, я могу в полной мере представлять его интересы – точно так же, как если бы уже была его супругой. А потому могу лишь повторить, что вам выбирать, как поступить. Но если вы предпочтете остаться и никуда не ехать, я поеду одна – с мистером Холтом.

– Вы должны понять, что, когда придет время сожалеть о содеянном – а оно придет обязательно! – вы не сможете винить меня за то, что сами сотворили именно то, чего я вам советовал не делать.

– Моя дорогой мистер Атертон, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить безукоризненность вашей репутации. Если же кто-то возложит на вас ответственность за то, что я скажу или сделаю, я буду очень сожалеть об этом.

– Очень хорошо! Ваша кровь будет на вашей же совести!

– Моя кровь?

– Да, ваша кровь. Я не удивлюсь, если, прежде чем вся эта история закончится, дойдет и до этого. Так что надеюсь, вы на время предоставите мне что-то из арсенала вашего отца, о котором вы упомянули.

Я дала Сиднею один из новых отцовских револьверов. Он сунул его в боковой карман брюк, и наша экспедиция началась. Мы отправились в четырехколесном кебе.

Глава 29. Дом у дороги

Одежда с чужого плеча оказалась мистеру Холту слишком велика. Он был настолько худым и изможденным, что костюм, который одолжил ему один из слуг, висел на нем, как на пугале. Мне даже стало немного стыдно из-за того, что я в числе прочих заставила его раньше времени встать с постели, чтобы принять участие в поисках злополучного дома. Бедняга казался таким бледным и слабым, что я бы, пожалуй, не удивилась, если бы он по дороге упал в обморок. Я позаботилась о том, чтобы он как следует поел перед отъездом – одна мысль о том, что ему, возможно, приходилось голодать, приводила меня в ужас! На всякий случай я также прихватила с собой фляжку с бренди. Однако при всем при том я прекрасно отдавала себе отчет, что мистеру Холту место на больничной койке, а не в кебе, который то и дело сотрясали толчки.

Поездка оказалась невеселой. В поведении Сиднея то и дело проскальзывало что-то, что говорило о его стремлении выступить в отношении меня в роли защитника, что меня ужасно возмущало. Казалось, что он относится ко мне, как заботливая нянька к неразумному и непослушному ребенку. Беседа не клеилась. В ответ на попытки Сиднея вести себя покровительственно я время от времени отпускала комментарии, с помощью которых пыталась его задеть и унизить. В итоге большая часть моих слов были адресованы мистеру Холту.

Наконец, когда мне уже стало казаться, что наша поездка будет бесконечной, кеб остановился. Я обрадовалась, решив, что мы добрались до места. Сидней высунул голову в окошко и перебросился несколькими фразами с кебменом.

– Это и есть Хаммерсмитский работный дом, сэр, – сказал возница. – Он довольно-таки большой. Какое его отделение вас интересует?

Сидней вопросительно посмотрел на мистера Холта. Тот тоже выглянул в окошко кеба, но, похоже, окружающая местность не показалась ему знакомой.

– Мы ехали не тем путем, – сказал он. – Я шел другой дорогой – через Хаммерсмит. И в конце концов вышел к ночлежке. Но я ее не вижу.

Сидней снова обратился к вознице.

– Послушайте, кебмен, где находится местная ночлежка?

– Это совсем в другом конце Хаммерсмита, сэр.

– Тогда отвезите нас туда.

Кебмен так и сделал. Когда кеб снова остановился, Сидней опять взглянул на мистера Холта.

– Может быть, мне отпустить кебмена? Вам по силам будет немного пройтись?

– Спасибо, думаю, я вполне способен на небольшую прогулку. Полагаю, в качестве физического упражнения ходьба даже пойдет мне на пользу.

Итак, кеб мы отпустили. Надо сказать, что довольно скоро мы об этом пожалели, особенно я. Мистер Холт, держа в руках свои пожитки, указал на дверь строения, находящегося прямо перед нами.

– Эта дверь – вход в ночлежку, а вон в то окно тот человек, с которым я случайно здесь познакомился, швырнул камень. Я бросился назад, то есть в направлении, обратном тому, в котором я двигался до этого.

Слушая мистера Холта, мы с Сиднеем последовали за ним направо.

– Потом я добрался до угла здания, – продолжил наш провожатый.

Мы все втроем оказались у угла строения. Мистер Холт принялся оглядываться, пытаясь вспомнить, куда именно он пошел дальше. В этом месте пересекалось сразу несколько дорог, расходящихся в разных направлениях, так что нашему провожатому предстояло сделать нелегкий выбор.

Наконец он, казалось, пришел к определенному решению.

– Кажется, я пошел вот сюда, – сказал он. – Я почти в этом уверен.

Он двинулся вперед с таким видом, словно прислушивался к невидимому указателю направления где-то внутри себя, мы с Сиднеем последовали за ним. Дорога, которую выбрал мистер Холт, казалось, вела в никуда. Отойдя уже довольно далеко от входа в ночлежку, мы снова оказались на распутье. Прямо перед нами, а также слева и справа расстилались обширные пустоши. Кое-где вдалеке, впрочем, можно было разглядеть что-то похожее на беспорядочные груды кирпича, словно где-то неподалеку находился кирпичный завод или что-то в этом роде. Кое-где виднелись исхлестанные непогодой рекламные щиты, на которых было начертано: «Эти благословенные земли были отведены под строительство». Сооружение самой дороги явно не было завершено – тротуары отсутствовали, так что нам приходилось идти прямо по неровной земле там, где они, по идее, должны были бы находиться. Насколько я могла судить, дорога уходила к горизонту, теряясь в бескрайних просторах лежащих вокруг «благословенных земель». Правда, на сравнительно небольшом расстоянии можно было разглядеть кирпичные домишки – одни стояли достаточно близко друг к другу, другие на довольно приличной дистанции. Но они группировались вдоль других дорог. Что же касается той, которую выбрали мы, то вдали справа виднелось несколько зданий, где еще явно не были проведены отделочные работы. Пожалуй, лишь два из них выглядели так, что в них могли бы поселиться люди. Они стояли по разные стороны от дороги и не напротив друг друга. Расстояние между ними составляло порядка пятидесяти ярдов. Однако их вид вызвал у мистера Холта куда более сильные эмоции, чем, скажем, у меня. Он зашагал вперед намного быстрее и вскоре остановился напротив одного из строений, того, которое располагалось слева от дороги и ближе к нам.

– Вот этот дом! – воскликнул он.

Наш провожатый, казалось, ликовал. У меня же, признаюсь, настроение упало еще больше. Трудно представить более уныло выглядящее строение, чем то, на которое указывал мистер Холт. Это был один из тех ужасных домов, возведенных на скорую руку, которые, даже будучи еще новыми, кажутся старыми и обветшавшими. Вероятно, его построили год или два тому назад. Однако то ли из-за отсутствия надлежащего ухода, то ли по той причине, что его возводили по неудачному проекту и из самых дешевых материалов, а может, по обеим причинам сразу, казалось, будто строение вот-вот обрушится. Дом был небольшой, всего-навсего двухэтажный, и мог приносить владельцу – по крайней мере, по моим расчетам! – всего фунтов тридцать в год. Окна в нем явно никто ни разу не мыл с момента окончания строительства. Более того, оконные стекла на втором этаже были не то разбиты, не то потрескались сами собой. Единственным признаком того, что в строении кто-то живет, были портьеры