Шрифт:
Закладка:
По возвращении в Россию Рикорд занимал ряд высших должностей в военно-морском флоте. Одновременно он активно занимался научной и общественной деятельностью, был членом С.-Петербургской Академии наук, Московского университета, ряда научных и технических обществ. В эти мирные годы Рикорд часто делился с друзьями воспоминаниями о своих походах по разным морям и океанам. Воспоминания его о походе на Средиземное море были смешанными. Как уже говорилось, адмирал до конца своих дней с гордостью вспоминал об осуществленной им зимней блокаде Дарданелл. В то же время, по сообщению его биографа, общавшегося с адмиралом в последние годы его жизни, из Греции «вынес он, вместе со славою, тяжелые воспоминания о смерти Каподистрии и о кознях начальников английской и французской эскадр, которые втайне действовали против Рикорда и несчастного президента Греции»[431].
П. И. Рикорд скончался 16 (28) февраля 1855 г. в возрасте 78 лет. Смерть настигла его на боевом посту: после начала Крымской войны он был назначен командующим эскадрой, которая должна была защищать Кронштадт от вошедшего в Балтийское море английского флота.
О человеческих качествах и достоинствах выдающегося российского адмирала известный журналист Н. И. Греч писал: «Природа одарила его умом ясным, проницательным и твердым. Он умел найтись в самых затруднительных обстоятельствах жизни и службы; ясно понимал свое положение и средства, и действовал по избранному пути неуклонно, безостановочно, внимая только голосу долга и чести»[432].
Пять лет, проведенных этим выдающимся мореплавателем и доблестным военным моряком в Греции, представляют важную страницу в истории традиционных русско-греческих связей. Эта «греческая» страница в биографии Рикорда заслуживает дальнейшего изучения, основанного на привлечении новых источников, в особенности архивных.
Установление русско-греческих дипломатических отношений (1828–1833)
Вечером 5 (17) сентября 1828 г. на остров Порос, у побережья Пелопоннеса, где находился тогда Иоанн Каподистрия, прибыл русский дипломатический представитель М. Н. Булгари, вручивший правителю Греции свои верительные грамоты. К установлению самодержавной Россией дипломатических отношений с республиканской Грецией вел долгий и извилистый путь. Как известно, Александр I резко осудил освободительную акцию Александра Ипсиланти, ставшую началом Греческой революции. Россия в согласии с другими членами Священного союза отказалась допустить на последний конгресс союза, проходивший в Вероне в ноябре 1822 г., представителей греческого правительства. Эта негативная позиция способствовала падению традиционного влияния России в Греции, чем не преминула воспользоваться Великобритания, ее главная соперница на Балканах и Ближнем Востоке. В марте 1823 г. она признала восставших греков воюющей стороной. В следующем году банкиры Сити предоставили революционной Греции заем. Укреплению греко-английских связей способствовало развернувшееся в Англии мощное филэллинское движение, самым выдающимся представителем которого стал великий английский поэт Джордж Байрон. В Петербурге, где Грецию всегда рассматривали как сферу своего если не исключительного, то преобладающего влияния, эти действия Англии вызвали большое беспокойство. Руководству России стало также известно, что Ч. Стрэтфорд-Каннинг, назначенный послом Великобритании в Константинополе, в конце 1825 г. на своем пути в турецкую столицу имел на острове Идра неофициальную встречу с представителями греческого правительства[433].
Все это повлияло на решение Николая I искать соглашения с Англией для совместных действий для принуждения Порты к признанию государственного существования Греции. Соглашение это было достигнуто в результате подписания в Лондоне 6 июля 1827 г. договора, участниками которого, помимо двух указанных держав, стала и Франция. В случае отказа Порты принять посредничество этих держав с целью прекращения военных действий договор предусматривал принятие указанными державами мер «для сближения с греками», в частности, посылку в Грецию консулов[434]. Таким образом, ведущие державы Европы впервые заявляли о своем намерении установить, хотя и на низком уровне, дипломатические отношения с восставшей Грецией.
После Наваринского сражения державы – его участники, решили поднять ранг своих дипломатических представителей в Греции: в документах они назывались «поверенными в делах» или «резидентами». Таким резидентом от России в Грецию был назначен М. Н. Булгари.
Первый русский дипломатический представитель в Греции был не только греком, соотечественником Каподистрии, но и принадлежал к тому же социальному кругу, из которого вышел правитель Греции. Семья Булгари, как и семья Каподистрии, носила графский титул и входила в круг старинных аристократических родов Корфу. Среди них она отличалась своей приверженностью к России. Это проявилось в действиях главы семьи графа Николая Булгари.
Во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. он участвовал в военных действиях на стороне русских. В отличие от других греческих добровольцев, переселившихся после окончания войны в Россию, ионический граф вернулся в лоно своей семьи для того, чтобы, по его словам, спасти ее от репрессий, которыми венецианские власти угрожали всем жителям Ионических островов, сражавшихся в этой войне на стороне России[435].
Большие услуги Н. Булгари оказал России и во время осады Корфу русско-турецким флотом в 1799 г. По отзыву командующего русской эскадрой адмирала Ф. Ф. Ушакова, это был человек, «бесподобно преданный к российской службе и нации». В рекомендательном письме, которое адмирал дал Н. Булгари 3 (14) июля 1800 г. для российского коменданта Корфу подполковника К. Г. Гастфера, говорилось: «Господин бригадир граф Булгари принес немалую пользу службе Его Величества императора, как во время овладения Корфу, так и во время нашей стоянки в этом городе, а также для общего согласия всего этого острова»[436].
После того, как в 1807 г. Ионические острова перешли под власть Франции, Н. Булгари переселился в Россию, где ему была назначена годовая пенсия в 2 тыс. рублей. В 1812 г. этот видный представитель ионического общества скончался.
Его сыновья еще до этого были приняты на российскую службу. Яков Булгар и в 1807 г. был принят корнетом в Кавалергардский полк – отборный полк императорской гвардии. Впоследствии он служил по таможенному ведомству и вышел в 1817 г. в отставку в чине действительного статского советника. Карьера же в России его брата Марка Булгари была не менее успешной. Как говорилось в его формулярном списке, в 1809 г. он был определен актуарисом, т. е. регистратором, в Коллегию иностранных дел с причислением сверх штата к Парижской миссии. Затем его дипломатическая карьера была связана с Испанией: в 1818 г. он был определен канцелярским служащим к мадридской миссии, в 1820 г. – назначен советником посольства в Мадриде и исполнял эту должность до 1824 г., когда был «отозван к делам Коллегии».
Затем, согласно его формулярному списку, Булгари «по высочайшему повелению отправлен в Грецию по особым поручениям»[437].
