Место Силы возле стойбища отчасти напоминало Источник замка Мацумото. Даже у «вкуса» бурлящих потоков энергии прослеживалось нечто общее. Но это было ЧУЖОЕ Место Силы. Находиться в нём… По ощущениям, нечто похожее на водоворот, наполненный мелкими камешками и песчинками. Энергия обжигала и не давалась, как будто осознанно сопротивляясь попыткам контроля и манипуляций. Наглухо запечатав собственную энергетику, я уселся в центре капища и несколько часов привыкал, отстранённо наблюдая за суетой шаманов.

Незаметно поглотив сумерки, сверху навалилась ранняя темнота. Светло-сиреневые небеса заволокло плотным покрывалом кучевых облаков, подул сильный ветер, взметнувший в воздух мелкие частички сора – осыпавшиеся с деревьев обломки веток, хвойные иглы, частички влажной земли. Ветер налетел на капище с севера и принёс с собой вымораживающий душу холод, закружил, ускоряясь с каждым витком, но не нарушая границ священного места.

И тогда шаманы зажгли костры. Пламя вспыхивало жёлто-алыми сгустками, жадно набрасываясь на облитые маслом дрова, бежало по прорытым в земле канавкам, дрожащими линиями огня расчерчивая на утоптанной площадке капища сложные геометрические фигуры. С интересом оглядевшись по сторонам, я пытался постичь принцип строения магической печати и не преуспел. Не отыскав ничего схожего с теми практиками, что достались мне от поколений предков, я вздохнул с сожалением, признавая наивность и самоуверенность попытки овладеть чужим, не менее древним знанием.

Глухо зароптали шаманские бубны. Спустя несколько мгновений в мелодию вплелось заунывное горловое пение. По спине отчётливо пробежались мурашки, в лицо пахнуло потусторонним холодом мира духов.

И послышались голоса. Сотни, тысячи, десятки тысяч безумно далёких голосов шепчущим хором затянули повторяющийся речитатив заклинания, задавая темп и ритм для появившейся из темноты девушки.

Илана танцевала. Гибкое смуглое девичье тело, увешанное цепочками и колокольчиками из метеоритного железа, извивалось в такт звучащей со всех сторон мелодии. Обнажённая, с убранными в сложную причёску локонами, шаманка медленно вступила на посыпанную острыми камнями тропу духов.

Чуть сощурившись и полностью провалившись в транс, я увидел, как острые грани камней за её спиной окрасились пятнышками крови. Она платила за каждый свой шаг. Щедро платила собственной кровью и болью.

Шаг. Разворот. Из-за спины девушки показался небольшой разукрашенный рисунками бубен. Уверенно сжимая его в ладони и описав им в воздухе небольшую дугу, Илана ласково и игриво отстучала на нём быстрый головоломный ритм. Маленькая девичья ладошка едва касалась туго натянутой кожи. А каждый удар звучал так, словно кто-то бил в колокол.

Пространство капища дрогнуло, искажаясь по непонятному принципу – то закручиваясь, то распадаясь на составные части и перемешиваясь в произвольном порядке. Земля и воздух менялись местами, костры разлетались на тысячи мелких искр, чтобы спустя секунду вновь собраться, но уже в причудливый огненный символ. Заунывное пение шаманов взлетело на несколько тонов, подчиняя себе вращающиеся потоки энергий.

А в небеса устремился огромный изогнутый вихрь. Упершись в них вращающейся воронкой, полупрозрачный смерч разорвал облака в клочья, пропуская в «око шторма» сияние полной луны. Звуки смешались в дикую какофонию и бурление энергий достигло своего пика. Ритуал достиг кульминации.

Мир дрогнул и начал меняться. Медленно истаивали магические фигуры, начертанные огнём и мелом. Бесследно угасали огромные костры, не оставляя после себя ни углей, ни золы. Стихли отзвуки пения шаманов и разноголосица духов. Умолкли десятки бубнов. Над головами медленно расцветало фиолетовое небо Грани Миров. И прямо передо мной, покачиваясь от усталости, остановилась обнажённая прекрасная девушка в ритуальном наряде из сотни тонких цепочек. Неприкрытая, доступная. Когда-то желанная.

Едва стряхнув с себя наваждение, я ощупал шаманку нарочно безразличным взглядом. Острые камни исчезли, сменившись каменистой безжизненной почвой: тропа духов пройдена Иланой до конца. Видящая едва заметно шаталась, перебарывая накатившую слабость, и просительно тянулась ко мне, пытаясь выпросить помощь умоляющими глазами…

– На ручки? – усмехнулся я, плавно вынырнув из транса, и укоризненно покачал головой. – Ножками, Илана, ножками. Времена меняются…

– Козёл… – едва слышно прошептала девушка. – Какой же ты…

– Ты утратила всё, на что когда-то имела право. В том числе право на уважение и милосердие. Не заставляй меня жалеть о том, что когда-то я сохранил жизнь изменившей невесте!

– Да что ты понимаешь вообще?! Даже предложение сделал дистанционно, передал букет и кольцо с нарочным!!! И собирался потом расторгнуть помолвку! Я всё ВИДЕЛА, Леонард!!!

Наверное, небеса Грани Миров никогда не видели подобного зрелища. Посреди пустынной серой равнины, простиравшейся на многие мили пути, напротив друг друга скандалили двое – парень и девушка. У каждого из нас была своя правда, и каждый стоял на своём, не желая сдаваться и уступать оппоненту…

* * *

Безрадостный и однообразный пейзаж Грани утомлял значительно сильнее, чем путешествие по мнимой равнине. Мнимой, потому что равниной пустоши Междумирья были разве что на словах. Под ноги то и дело попадались россыпи крупных валунов, таящие в себе пахнущие жутью провалы. Несколько раз путь преграждали явно рукотворные терриконы, сменившиеся глубоким ущельем карьера, из которого неведомые копатели брали сырьё для насыпи. Недра последнего ущелья исторгли оглушительный вопль, стоило мне сунуть в него любопытный нос. И всё потому, что я не хотел разговаривать со своей проводницей.

Ещё в наш прошлый визит она упоминала об исконной территории охотников на демонов, да и дедушка прочитал несколько кратких лекций, объяснив то немногое, что мне довелось увидеть. Другие знания передавать было запрещено традицией воспитания Охотника.

«Не мог я тебя предупредить, не мог! Нельзя, Кенши, как ты не понимаешь? Давая образы, я влияю на твоё восприятие. Так нельзя! Это твоя земля и твои правила. Ты должен действовать интуитивно, полагаясь на сердце, а не мозг. Здесь поле битвы для духа, а не тела и разума! – В очередной раз разразившись проникновенной речью, дедушка хитро подмигнул, стрельнув глазами в сторону шаманки: – Не думал ей отомстить?»

«Отстань. Меня уже тошнит от выяснения отношений. А её хочется разве что придушить. Всё сильнее и сильнее, – огрызнулся я, стараясь не обращать внимания на хихиканье дедушки. – Закрыли тему!»

Предок просто обожал различные драмы. А поскольку единственным приемлемым для себя видом искусства он до сих пор почитал театр ноо, развлечения на долю духа выпадали нечасто, и взаимоотношения живых людей стали для него единственным утешением. Алекса как-то пыталась приучить его к телевизору, но дедушка Хандзо только презрительно фыркал на весь предлагаемый ему контент. Когда я, ради смеха, подсунул ему порнографию, предок вообще чуть меня не проклял на веки вечные!

Воспоминания о недолгой, семейной