Шрифт:
Закладка:
Опричник слегка удивился доброжелательной интонации, но виду не подал и вскоре устроился рядом с японцем. Только слегка наискосок – так, чтобы видеть своего собеседника. Нагретая костром земля щедро делилась теплом, пробивающим подстилку из подаренной э’вьенами оленьей шкуры.
– Итак…
– Выдохни, младший дьяк, ты не допрос ведёшь! – рассмеялся Леон, опираясь на локоть и привставая. Покопавшись в рюкзаке, он извлёк из него пузатую армейскую флягу и перебросил её опричнику: – Пей! А то замёрзнешь.
И вновь Еремей неосознанно поддался давлению со стороны Леона. Поймав флягу и открутив пробку, парень хлебнул крепкой настойки на кедровых орехах и вздрогнул, ощущая, как внутри разливается приятное тепло.
– Повторю свой первый вопрос: зачем?
Отхлебнув ещё глоток, Еремей аккуратно передал сосуд назад.
– Неправильный вопрос. Это вы хотели, чтобы со мной кто-то поехал. Я сдержал данное слово о содействии, – пожал плечами японец, прикладываясь к спиртному. – Забористая…
– Хочешь подружиться, как с Аскольдом?
– Тебе до старшего дьяка как до Китая раком! – неожиданно грубо ответил хан и усмехнулся: – Хотя непосредственно отсюда до Китая относительно недалеко… Вырасти сначала в такого же дядьку, как Айсберг, и тогда поговорим о дружбе. Нас связывает разве что взаимное уважение. Можешь не подозревать его в предвзятости суждений.
– Тогда зачем это всё?
– Тебе нужен учитель хороших манер. А мне хочется иногда кого-нибудь поколачивать…
Смеялись они вместе. И наверное, в этот момент лёд между ними тронулся.
– А если серьёзно, есть одно дело, в котором ты можешь мне помочь, – сказал Леон после недолгой паузы. – Даже два, но они имеют довольно схожий характер.
«Ну, наконец-то он покажет свою сущность! Пусть думает, что сумел расположить меня к себе…» – мелькнула обрадованная мысль в мозгу Еремея. Но вслух он сказал совсем другое:
– Буду рад помочь!
Хан ссутулился, баюкая в ладонях флягу с настойкой, и замолчал, подбирая слова.
– Завтра, максимум послезавтра я должен буду выступить на переговорах с представителями тёмных кланов. В случае, если я погибну и не вернусь, ты должен будешь привести народ э’вьен к присяге империи…
* * *
Утро следующего дня начиналось с хрусткого слоя инея на куртке, которой я прикрывался во сне. Глотнув холодного морозного воздуха, протяжно зевнул и, не вставая, бесцеремонно пнул дрыхнущего опричника. Еремей за ночь выпил больше половины фляги и добросовестно сопел, рассматривая какие-то свои, сугубо опричные сны.
Пинок в бедро не возымел ожидаемого результата. Будить Ерёму более вдумчиво было лень. Или влом? Жизнь в России приоткрывала всё новые и новые грани неизведанного.
Лагерь наёмников тоже спал. Зябко поежившись, я поднялся и зашагал между чадящими кострами и посеребрёнными инеем палатками. Зачерпнув снега из ближайшего сугроба, растёр им лицо и только после этого вошёл в импровизированный штаб своего отряда.
К моему удивлению, все старшие офицеры «Ушкуйников» уже бодрствовали и целенаправленно накачивались горячим кофе. Просторная десятиместная палатка была обставлена грубо сколоченной мебелью из сырого необработанного дерева. Вокруг небольшого стола в центре штаба столпились шесть человек. Моё появление заметили сразу.
– Хан…
– Хан…
– Хан…
К счастью, разноголосица приветствий и полупоклонов не отняла много времени, и слово взял заместитель командира отряда:
– Обсуждаем возможные варианты проведения боевой операции на другом берегу реки Аргунь.
Нахмурив брови, я разглядывал лицо подчинённого и с трудом вспомнил его имя. Принял протянутую железную кружку с горячим бодрящим напитком, глотнул и, собрав мысли в кучу, начал говорить.
– Влад! – Увидев, как просветлело лицо замка, польщённого тем, что его помнят, я чуть было не поперхнулся горячим кофе и продолжил с долей иронии: – А с чего вы взяли, что мы будем атаковать?
– Противник деморализован вашим рейдом, господин. Данные разведки показывают, что китайцы начали свёртывание лагеря и подготовку к перегруппировке. Логично и правильно не дать им опомниться и извлечь максимальную выгоду. На данный момент мы составляем план перехвата части подразделений врага на марше, – чётко отрапортовал Влад. – Господин, «ушкуйники» намерены доказать своё право стать частью гвардии рода Хаттори!
– Как придумаете способ победить в войне, – ответил я, едва сдерживая улыбку, – сразу же сообщите! Мне приятно, что вы не просто ожидали приказов…
Наёмники тоже заулыбались. Стеснительно. И тему наступления развивать перестали.
– Инициативу хвалю. Но именно этого от нас и ждут. Гарантирую. У меня для вас есть более интересная задача, – добавил я и, приблизившись к столу, указал на расстеленную карту местности. – Необходимо подготовить место для будущих переговоров. И отправить нашим недружелюбным соседям небольшое послание…
На уточнение деталей ушло всё утро. Наскоро позавтракав и раздав последние ЦУ, я покидал штаб, чувствуя за спиной уважительное недоумение. Взрослые и опытные наёмники явно не ожидали от молодого парня столь ёмких познаний в области тактического и стратегического планирования. Но у меня был отличный козырь в рукаве – дедушка!
Опыт старого самурая, за хитрость и коварство прозванного Дьяволом, помноженный на школьные наработки и выжимки из дополнительных материалов от Сан Саныча, в итоге позволил подобрать практически идеальное место для переговоров и составить проработанный план действий с несколькими вариантами развития событий. Наёмникам уже не хватало времени: для обустройства позиций требовалось значительно больше суток. Отчаянно не хватало рук. И я отправился к союзникам – за рабочей силой. Хану они точно не откажут. А копать предстоит много…
Пролавировав среди наёмников, я взмахом руки усадил Еремея обратно на бревно и прошёл дальше, обронив короткое:
– Сегодня развлекаешься сам!
Показалось даже, что опричник вздохнул с некоторым облегчением. Парню вообще нелегко пришлось ночью. Я отчётливо слышал, как сдвигаются некоторые установки в его голове. И это радовало…
Полуденное солнце вновь превратило окрестности становища в слякоть. Проскочив топь при помощи гравитационных толчков и ускорений, я бешеным кузнечиком доскакал до крайних юрт и не по-хански затормозил в наваленный возле них сугроб. Откашливаясь и отплёвываясь под ехидные смешки дедушки, выбрался из снежного плена и жизнерадостно поприветствовал подданных, толпившихся невдалеке и любовавшихся своим повелителем.
Дети. Около десятка. Навскидку от пяти до семи лет. Слегка чумазые, румяные, с деревянным оружием и безмерно важные, словно именно они кормят всё племя. К счастью, двое из них уверенно болтали на русском. С бандой мелкоты пришлось договариваться. Торг продолжался пять минут. Я проиграл вчистую. Как результат, дети брали меня под свою защиту и выступали в качестве проводников, а я дал обещание сделать их своими нукерами. Когда вырастут, разумеется.
Обговорив все условия, под усиленным конвоем из
