– Как он? – спросил Вьюнок, кивнув в сторону каюты.

– Ох… Он придёт в себя, хотя ему требуется время, чтобы оправиться от потрясения. Но наутро он будет бодр и свеж как огурчик.

– Хорошо… Меум!

– Да, Вьюнок?

– Завтра мы поворачиваем домой.

– Есть, шкипер. Я очень рад.

На некоторое время в лесу воцарилась тишина. Снова запела малиновка, а по ручью проплыла ветка орешника с зелёными листьями – эту ветку сломала лошадь, перепрыгивая через ручей.

Вьюнок поднял руку.

– Чу!

Меум прислушался, еле слышно стуча зубами. Где-то очень далеко вновь протрубил охотничий рожок, и гномы услышали несколько коротких и чистых трубных звуков. Этот сигнал означал: «Зверь взят».

Вьюнок медленно снял с головы колпак.

– Аминь, – тихо сказал Меум. – Такая судьба ждёт всех врагов маленького народца.

* * *

Робин Клоббер, в красном твидовом пиджаке, белых рейтузах, высоких сапогах и бархатной охотничьей фуражке, верхом на шетлендском пони[36] по кличке Вихрь ехал домой вместе с папой, чувствуя себя совсем взрослым.

– Ну, Робин, – обратился к нему отец, – сегодня ты впервые побывал на псовой охоте. Тебе понравилось?

– Здóрово, – выдохнул Робин, почти потерявший дар речи от счастья, потому что охотники отдали ему лисий хвост.

Они ехали рысью, но, добравшись до берега Причуди, остановили лошадей, чтобы полюбоваться коричневыми водами ручья, спешащими к озеру и уносящими пожелтевшие листья. Внимание Робина привлёк небольшой предмет, который, покачиваясь на воде, плыл вниз по течению. Это был маленький бочонок! Именно такие бочонки лежали в трюме «Джини Динс»! Как же он сюда попал? Робин вспомнил, как горевал он в тот день, когда его пароход, самый прекрасный корабль на свете, уплыл на просторы озера и исчез. И всё же… Теперь у него был Вихрь; папа купил ему пони, чтобы Робин забыл о своём горе, когда лишился парохода, а пони гораздо лучше игрушечного корабля! Однако, интересная история вышла с этим бочонком; возможно, здесь замешаны те самые маленькие человечки, которых он видел у старого моста. Может быть, они даже каким-то образом заполучили его «Джини Динс». Что ж, если это и в самом деле так, он рад: значит, его корабль попал в хорошие руки, а уж гномы найдут ему применение.

И, постояв немного у ручья, Робин с папой поехали домой.

Глава 18

Вниз по ручью

– Вот это да! – воскликнул Вьюнок, хлопая себя по бокам, чтобы согреться. – Ручей затянуло льдом! Но если мы пойдём на полном ходу, то пробьём себе дорогу; лёд не такой уж и толстый, нечего беспокоиться.

И хотя сильно похолодало, у гномов было приподнятое настроение, как самым прекрасным летним утром. У Вьюнка изо рта шёл пар, словно из кипящего чайника; трава была усыпана белыми сияющими бриллиантами инея, а воздух сладко благоухал, словно кто-то нарéзал рядом сочное яблоко. В прибрежных зарослях скворцы насвистывали весёлые песенки, и их оперение блестело на солнышке. Этой ночью Дедушка Мороз потрудился на славу – он развесил по берегам Причуди множество сосулек, длинных и острых, как кинжалы или драконьи клыки. «Джини Динс» была скованна льдами, её борта и палуба покрылись ледяными кристаллами. Вьюнок вдохнул морозный воздух полной грудью; всем своим существом он ощущал красоту окружающей природы. Неподалёку, на маленькой прогалине, среди зарослей орешника, росло несколько красивых берёзок. На них всё ещё держалась листва – крупные листочки, напоминавшие малюсенькие щиты, окрашенные в приятный светло-янтарный цвет; такая листва очень украшала контрастные серебристо-чёрные стволы деревьев.

Вьюнок чувствовал себя превосходно. Он попытался согреть своим дыханием озябшие пальцы и крикнул:

– Эй, там, внизу! Вставайте, лежебоки! Вылезайте! Прекрасный денёк, чтобы отправиться домой! Хватит спать!

Тысячелист и Меум (первый уже полностью оправился и пришёл в себя после вчерашнего потрясения) влезли на дымовую трубу и начали энергично крутить ключ. За время плавания они приобрели большую сноровку и очень ловко заводили мотор.

– Ещё один поворот! – крикнул им Вьюнок.

Тысячелист одной ногой упёрся в трубу и, кряхтя, тянул на себя посох, продетый в головку ключа; его и без того красное лицо побагровело от натуги. Вдруг раздался громкий щелчок, и из чрева корабля донёсся ужасный скрежет. Вьюнок нажал на рычаг блокировки гребных винтов, но ничего не произошло!

– Вот тебе и раз! – горько воскликнул Вьюнок, – мотор сломался.

Тысячелист принялся причитать:

– Боже, мы пропали! Теперь мы никогда не доберёмся до дома, а вот лесные собаки до нас точно доберутся! Что же нам делать?

– Выше голову, юнга! – крикнул ему Вьюнок. – Нам больше не понадобится мотор, ведь мы пойдём вниз по течению! Воды ручья сами вынесут нас прямо в Дубовую заводь. Очень даже хорошо, что всё получилось именно так, иначе мы не устояли бы перед соблазном ещё немного пройти вверх по ручью и уж тогда наверняка застряли бы во льдах на всю зиму.

Гномы разбили тонкий лёд вокруг корабля вёслами и развернули «Джини Динс» носом по течению. Через мгновение течение подхватило корабль и, выйдя на чистую воду, он неторопливо поплыл вниз по ручью, словно опавший лист. Вьюнок бросил прощальный взгляд на заросли орешника, где накануне случилось происшествие, заставившее гномов изрядно поволноваться. А вот Тысячелист, думаю, уже позабыл о том, что едва не погиб, ведь гномы воспринимают всё происходящее с ними как само собой разумеющееся.

Меум спустился в кают-компанию и нанёс на карту место ночёвки, сделав рядом следующую запись на гномьем языке: «Крайний Север. Наша последняя стоянка, Роща лесной собаки, здесь Тысячелиста чуть не съели». Он тяжело вздохнул. Экспедиция так и не достигла своей главной цели, ради которой всё и затевалось, для достижения которой было потрачено столько сил… Морошика они так и не нашли.

* * *

Гномы плыли вниз по Причуди отнюдь не в одиночестве. С каждого дерева, мимо которого они проплывали, на них падали сухие листья, да и в самóм ручье их было немало. Листья боярышника, клёна, каштана, вяза, дуба, липы, ивы, ясеня и ольхи, тополя и дикой яблони – все они медленно плыли по течению, устилая поверхность ручья пёстрым ковром.

Целый день гномы отдыхали. Они слонялись по палубе, болтали о том о сём, любовались пейзажами, глядели на нескончаемую череду разноцветных листьев на воде за бортом корабля, наблюдали за носившимися в чистой воде рыбёшками и время от времени махали рукой удивлённым выдрам.

Странная вещь: поздней осенью, перед осенним паводком и периодом сильных дождей, вода