Роуз не знал папу. Он знал лишь образ, который я умело создавала, чтобы малыш не чувствовал себя обделенным папиным вниманием.

- Вы хорошо поду… - начал было канцлер, но я тут же посмотрела на него.

- Я же сказала. Я пойду, - произнесла я. - Мой сын - для меня все. И если ошибку допущу я, то я погибну вместе с ним. Но если ошибку допустит кто-то другой, то я… я не смогу его простить… Вы понимаете, о чем я?

Элизар вздохнул.

- Тогда нужно принести Эмброуза в круг, - произнес он. - Тебе придется держать его, пока я открываю путь…

- Я удержу, - сглотнула я, направляясь к кровати.

Эмброуз лежал бледный и совсем обессиленный. Я с легкостью подняла его на руки. О, боже! Он так похудел! Он легкий, как пушинка!

Сердце сжалось от боли, а я поцеловала его лоб.

- Сейчас мама придет… Слышишь? Мама уже идет к тебе… Скоро ты будешь здоров… - прошептала я, неся его в круг.

Я стояла с ребенком на руках.

- Береги себя, - прошептал Элизар, опуская руки на круг.

Сначала я увидела свет, который заполонил всю комнату. Казалось, он был таким ярким, что меня ослепило. А потом я почувствовала, словно парю в невесомости тумана.

- Эмброуз! - закричала я, увидев, что ребенка на руках нет. - Роуз! Сынок!

Туман жадно пожирал мои слова, проглатывал их, словно чудовище.

- Роуз! - крикнула я, видя, что вокруг нет ничего, кроме тумана. - Роуз!

Я сделала осторожный шаг в туманную пустоту как вдруг очутилась в темном сыром подземелье…

Казалось, все вокруг было исписано странными символами, зловещими и неприятными. Чувство брезгливости заставило меня держаться подальше от стен, на которых были нарисованы змеи. Точно такие же, как на браслете.

- Роуз! - позвала я, идя по каменным плитам.

О, боже! И тут змеи! Прямо как настоящие!

- Роуз! - крикнула я, видя, как глаза каменных змей вспыхивают, стоит мне только подать голос.

Я направлялась вперед, как вдруг увидела дверь, оплетенную змеями. В этой двери было крошечное зарешеченное оконце. Я вспомнила слова Элизара о том, что “душа в тюрьме браслета”, и тут же бросилась к оконцу.

- Роуз! - позвала я.

- Убирайся! - послышался голос сына. - Убирайся мерзкое чудовище!

Да, это был его голос! Я узнала его!

- Роуз! Это я - мама! - позвала я, заглядывая в окошечко. Но за ним была темнота.

- Чудовище тоже так говорило! - произнес слабый голос сына. - И я чуть не открыл дверь!

Какое чудовище? О чем это он?

- Роуз, - заплакала я. - Подойди сюда.. Сейчас мама тебя освободит!

- Убирайся вон! Чудовище! Ты - не моя мама! Я знаю! - закричал ребенок из темноты. - Моя мама там! А ты… ты… ты просто чудовище, которое пытается меня обмануть!

Змеи на двери угрожающе зашевелились, словно желая меня укусить. Я отпрыгнула на несколько шагов, а одна змея едва ли не дотянулась до меня, сверкнув драгоценностями вместо глаз.

Они были серебряными, неживыми, магическими… Но шипели, как настоящие! Их глаза - камушки грозно сверкали, не подпуская меня к решетке.

- Роуз! - позвала я.

- Уходи! - послышался голос сына.

- Я - не чудовище! Я твоя мама! - выдохнула я.

Кажется, я догадываюсь, в чем дело! Проклятие пугало ребенка. Оно принимало образы близких, которые остались у жертвы в памяти, и пыталось причинить ему вред.

- Роуз! А папа приходил? - спросила я.

- И папа, и Матильда, и Гербальд! Только я знаю, что это все неправда! - выкрикнул ребенок. - Вы делали больно! Вы мучили меня! Вы издевались надо мной!

Вот оно что… В самом начале спасти может незнакомец. Тот, кого жертва не видела ни разу. Ему будет проще поверить, чем близкому, в образе которого чудовище мучило жертву. Пока что в голове лихорадочно складывалась картинка. О, спасибо тебе, старый чародей за подсказку. Сейчас я попытаюсь ей воспользоваться!

- Роуз, подумай, что могла знать твоя мама и что мог знать ты, но чего не могло знать чудовище? - спросила я.

В ответ была тишина.

- Милый, подумай… - взмолилась я.

- В прошлый раз ты приходила, чтобы утешить меня после того, как меня мучил папа. Я тебе поверил, а ты… ты ударила меня… Мне было очень больно… Ты тоже мучила меня! - слышала я голос, полный слез и отчаяния. - Я тебе не верю! Ты опять пришла мучить меня!

- Я не стану мучить тебя! Я пришла, чтобы спасти! - произнесла я, в отчаянии.

- Чудовище говорило тоже самое! - послышался голос сына.

Серебряные змеи не подпускали меня к окошечку. Проклятье само загоняет человека в клетку, само ведет его к гибели, отрезая все шансы на спасение.

И тут меня осенило. А что если идти от противного? Если чудовище было всегда ласковым, то почему бы не делать все в точности да наоборот?

- Так, Эмброуз! - произнесла я очень строгим и нехорошим голосом. - А ну быстро открыл маме дверь! Мама придет и будет тебя мучить! Сейчас как замучаю! И всыплю по первое число! Буду издеваться над тобой…

В камере стало тихо. Если чудовище говорило, что оно - мама, то мне следует говорить, что я - чудовище?

- Да! Ты прав! Я - никакая не мама! Я ужасное и страшное чудовище! - произнесла я. -И