Шрифт:
Закладка:
Евагрий Схоластик
Как Сократ, Созомен и Феодорит, церковные историки V-го века, были непосредственными продолжателями историка Евсевия, именно его труда — история первых трех веков, так церковные историки VI-го века — прежде упомянутый нами Феодор Чтец и Евагрий Схоластик были в свою очередь продолжателями продолжателей Евсевия. Между историками пред этим рассмотренной нами группы — Сократом, Созоменом и Феодоритом с одной стороны, и этими двумя историками — Феодором и Евагрием с другой, нет никакого существенного различия с исторической точки зрения. Отношения, в каких эти две группы историков стоят одна к другой, суть только отношения простого преемства: где одна группа оканчивает свое повествование, там подхватывает нить рассказа другая. И то, что побуждает историков этой новой группы к написанию истории — это не стремление понять и исследовать предметы церковно-исторической жизни с какой-нибудь иной, новой, более основательной точки зрения, которая наиболее соответствовала бы объективной истине. Ничего такого не находим. Побуждением к начертанию церковной истории служит для них единственно сознание, что есть нечто случившееся, что никем еще не было рассказано, но что однако ж заслуживает того, чтобы быть рассказанным и сохраненным для памяти потомства. В этом отношении весьма характерными вступительные слова, которыми открывает рассказ Евагрий и которые с полным правом мог бы повторить и другой его сотоварищ — Феодор Чтец. «Евсевий, Созомен, Феодорит и Сократ весьма усердно трудились над описанием и пришествия Сына Божия на землю (чего, заметим, эти историки в самом деле не сделали), и деяний апостолов, и подвигов мученических и всего, что прежде совершалось и похвального и противного тому, и свое описание довели до нескольких лет царствования Феодосия Младшего. Но так как последующих событий, которые разве немного уступают прежним, никто еще не изложил в связном рассказе, то я вздумал принять на себя этот труд и написать о том историю. Пусть будет знать каждый читатель — что, когда, где, как, против кого и кем до нашего времени совершено было, пусть не утаится ничто достопамятное, что до сих пор оставалось скрытым, вследствие человеческой лености и содружественной с ней забывчивости». (Proemium. Cnf. Lib. V, cap. 24). Вот единственно что и побуждает эту новую группу писателей — историков взяться за перо. Здесь нет и мысли о том, чтобы критически отнестись к методу предшествующих церковных историков: он, по-видимому, безусловно хорош на их взгляд.
Церковная История Феодора Чтеца обнимала события от конца царствования Феодосия Младшего до начала царствования Юстина I (по Свидетельству: Юстиниана, но это ошибка). Она, очевидно, назначалась сделаться продолжением трудов Сократа и Созомена. Это произведение Феодора не дошло до нас в полном виде. Из него сохранились лишь извлечения, из которых видно между прочим, что история Феодора делилась на две книги. Нередко выражается мнение, что этот экстракт сделан греческим церковным историком ХIV-го века Никифором Каллистом[257]. Основанием подобного мнения служит то, что в рукописях этот экстракт открыт со следующим заглавием: εκλογοι απο φωνης Νικηφορου Καλλιστου, т. е. извлечения, (записанные) с голоса или под диктовку Никифора Каллиста. Но указанное мнение в настоящее время потеряло знамение. Еще один из прежних издателей «извлечений» из Феодора — Генрих Валуа (Валезий) выражал мысль, что Каллист едва ли знал в полном виде церковную историю Феодора, так как если бы он имел ее под руками, то внес бы в составленную им, Каллистом, собственную церковную историю и какие-нибудь другие отрывки из труда Феодора, кроме тех, которые, и помимо Никифора, можно находить в сохранившихся до нас извлечениях из Феодора; поэтому Валуа думал, что Никифор имел в своем распоряжении лишь те же извлечения из Феодора, какими владеем и мы[258]. В настоящее время люди науки все более и более склоняются в пользу мнения Валуа. Во-первых открыто, что теми же извлечениями, какие дошли до нас, пользовался еще Хронограф Феофан, следовательно они существовали за несколько столетий до Никифора и не были впервые сделаны этим последним[259]. Во вторых, изучение рукописей греческих церковных историков показало, что имя Никифора Каллиста случайно и ошибочно присоединено к рассматриваемым нами извлечениям из истории Феодора[260]. Можно сожалеть, что история Феодора не сохранилась до нас[261], так как она богата была интересными и новыми сообщениями касательно первоначального монофизитства и отношений монофизитов к Халкидонскому собору. Впрочем на основании той компиляции из Феодоровой истории, какая дошла до нас, трудно составить обстоятельное суждение о произведении Феодора. А потому мы спешим перейти к более определенной характеристике труда Евагрия, который дошел до нас в полном составе.
Евагрий, подобно Феодориту, родом был сириец, происходил из города Епифании в так называемой второй Сирии. На место своей родины указывает сам он в следующих словах: «епископ нашей Епифании Косьма» и проч. (Церк. Истор. III, 34). Историк, очевидно, называет Епифанию «нашею» в виду того, что это была его родина. Родился он в царствование Юстиниана, в 536 или 537 году[262]. Евагрий получил довольно основательное образование и стал заниматься адвокатурой (схоластик). Жизнь свою он проводит не в родном городе, а в знаменитой Антиохии. Здесь он вступил в особенно близкие отношения к антиохийскому патриарху Григорию (573–593 г.). Евагрий помогал Григорию и как адвокат, и как человек научно-образованный. Григорий подвергся тяжкой клевете, он обвинялся в преступной связи с собственной сестрою, бывшей уже замужем. Это кляузное дело разбиралось на соборе, в Константинополе, в присутствии самого Григория. Обвиняемый вышел из суда оправданным. В этом случае Евагрий оказал важные услуги патриарху своим искусством адвоката: он явился на собор и защищал обвиняемого (VІ, 7). Евагрий много помогал Григорию и своим образованным пером. Он писал для Григория официальные донесения императору, письма, проповеди и т. д. Некоторые из этих произведений Евагрия, даже прямо выдавались от имени Григория, как будто бы они были написаны этим патриархом (VI, 24). Из сейчас рассказанных фактов, рисующих жизнь Евагрия видно, что он был близок к церковным сферам и значит мог быть опытным
