– Чего ему надо? – удивился Олег. – Прям глаз не спускает!

А когда тип шустренько подстроил свои шаги под Анькины и с ней заговорил, Олега осенило!

– Он чего? Знакомиться подкатил?

Да, так и было! Симпатичная девушка с симпатичной собакой в осеннем золотом обрамлении смотрелись настолько здорово, что скучающий любитель быстрой ходьбы, решил, что ходить можно и рядом с таким прекрасным объектом…

Правда, Аня и его отшила – не хотела она сейчас никакого внимания, хотела просто погулять с Белис.

– Что? Съел! – позлорадничал в отдалении Олег и подмигнул Раду, мол, знай наших! – Анька она такая…

И тут его самого заинтересовало, а какая именно?

– Ну, вредная, на язык острая, скажет – мало не покажется. Смелая, умница, каких мало! Надёжный и верный друг! То есть подруга… Вон, как она мне тогда помогла, когда Эля мне устроила… Так, стоп! Ну, вот! Теперь я всё понял! Я ж ей спасибо не сказал. Не поблагодарил никак! Вот уж свинство с моей стороны!

Он решил ещё раз с Анькой поговорить, и чуть было не врезался в мужика, засмотревшегося на его подругу детства.

Ну, бывает такое… при определённом расположении духа девушка аж искрить начинает! То есть она-то может злиться, а это неожиданно добавляет какой-то недостающий элемент к её внешности и вот уже глаз от девушки не отвести!

Аня всегда старалась держаться ровно – самоконтроль наше всё, а тут ещё и работа соответствующая – спецодежда – нейтрально-любезная улыбка и выдержка как у старого коньяка.

Короче, при выигрышной внешности, воображения навылет она не поражала. А вот когда сердилась, самоконтроль давал трещину, выдержка пинком загонялась в дальний угол, и тогда-то некоторые впечатлительные типы велись только так.

Вот как тот невезучий прохожий. Невезучий потому, что сначала чуть с Аней не столкнулся, а потом едва-едва не влетел в Олега.

Аня машинально обернулась на двойное возмущённое восклицание и басовитый «гав» Рада, увидела Олега, рассердилась ещё сильнее, аж засияла, и вот тут-то Олега осенило!

– А чего это я не заметил, а? Анька-то красавица! – откровения человека, двадцать лет дружившего с этой самой Анькой – вещь драгоценная. Жаль, оценить мог только Рад, а он, как пёс тактичный, ничего этакого, заслуженного хозяином целиком и полностью, не сказал. Только вздохнул.

– Не понял… И куда я смотрел, раз этого не увидел? – удивлялся Олег, вернувшись домой.

К Ане он, памятуя о её гневном настрое, разумно решил сейчас не лезть.

– Благодарность штука такая – и через день не испортится. А Аня мне сейчас голову откусить может запросто!

И она могла!

– Нет, ты представь? Ну, невыносимый же человек! И чего я в него влюбилась? Вот натура, дyрa-дyрoй! И имя ему не нравится, не слышал он такого! Прикинь?

Белис прикидывала… и пока Аня грохотала кастрюлями, выуживая нужную из кухонного шкафчика, закинула в себя полпачки овсяного печенья, разумно убрав за собой все следы прeстyплeния, вылизав тарелку, на которой оно лежало.

– Уууу, какой он… а чего тут тарелка стоит? – удивилась Аня. – Вот голова пустая! Зачем я её тут оставила? Совсем уже того! Вот! Белочка, я так и знала, что все проблемы от мужчин!

Белис была полностью согласна с этим и потихоньку принюхивалась к маслёнке, раздумывая, как бы её так вылизать, чтобы Аня и про масло не догадалась.

А Аня, сообразив, что назвала собаку именно так, как сказал этот невыносимый человек, вздохнула, невольно принюхавшись к тарелке.

– Точно я уже того… погодите-ка, а почему это от тарелки овсяным печеньем пахнет? Секундочку… а само-то оно где? Белка, ты что? Печенье слопала?

Белис, застенчиво просунувшая длинный нос под край маслёнки и аккуратно его приподнимавшая, скосила глаза на хозяйку и торопливо сделала вид, что понятия не имеет, что от неё хочет эта приставучая штука. Сама, понимаете ли, наползла на нос…

Аня рассмеялась:

– Ну, ты и лиса, Белочка, тьфу! Белиска…

Поганое и гневное настроение куда-то растворялось, вместе с ароматом овсяного печенья, зато оставалось подозрение о том, что вела она себя все эти годы глупо! Что результат самого правильного её поступка сейчас сидит на стуле и облизывается на приставучую маслёнку, а Олег… ну, что Олег? Сердцу не прикажешь, а вот поведению – запросто!

– Не вижу, не слышу, живу своей жизнью! Так, Белка, это я не про масло! Имей в виду, тебя-то я точно вижу! – резюмировала Аня. – А от масла теперь и глаз не отведу!

А в соседней квартире Олег перещёлкивал на экране компа свои детские фото.

– И тут Анька, и тут, да она почти везде рядом со мной! Ёлки-палки, а она ведь уже лет в шестнадцать красавицей стала! И как я не заметил? Рад, представляешь? Ну, я и баран! Интересно, а почему она замуж-то не вышла? Надо бы как-нибудь спросить… Может, какая-то несчастная любовь была, а я и не знаю!

Рад, положивший лапы на стол и внимательно рассматривающий изображения, вздохнул – даже он видел, как Аня на всех этих картинках смотрит на его хозяина. Наверное, почти так же, как и он сам!

Даже привычка имеет свои пределы, даже упёртое восприятие «какдруга» имеет свои границы. Олег смотрел на фото, которые бережно ловили и удерживали образы, взгляды и что-то начинал подозревать…

– Вот тут и тут… она на меня смотрит так… ну, как будто… да неее, ну, такого не могло быть! И тут… эээээ… уффф… кажется, я даже не баран, а осёл.

Ослом себя считал не только Олег.

В этот самый момент один весьма уважаемый собою прораб хватался за голову, припоминая все резкие слова, которые он говорил о соседях снизу, которым он, ну, разумеется, в дружном коллективе рабочих, двух перфораторов, и пяти кувалд, уронил потолок.

– Как это, а? Что значит, вы меня увольняете? – мельтешил он перед Владимиром. – Да ты ваааще хто тут такой?

– А я тут новый владелец этих квартир, так что, любезнейший, освободите территорию и не отсвечивайте на горизонте! И кувалды свои заберите! – прищурился Владимир, провернувший за последнее время много дел. – Я эти квартиры купил, так что и ноги вашей тут не потерплю! Я… понятно выражаюсь?

Глава 29. Один выстрел на две цели

Бывают такие неразрешимые вопросы, которые решаются только путём смешения их воедино… Вот, например, берём две задачки – в первой имеется молодые муж и жена, каждый из которых имеет «приданое» из прошлой жизни, и никак у них не получается вместе жить. А во второй задачке имеется исключительно упёртый тип, который жаждет над квартирой мамы Владимира раздолбать до основания все стены, объединив воедино четыре купленные этажом выше квартиры.

Все попытки Владимира