дна.

— Н-е дви-гайся, — проговорила Эль едва слышно. Над самым ухом.

Лягушки стихли.

Пронёсшись, взбивая воду, зверь затормозил. Зарыскал озираясь. Почти остановился.

Подрагивая едва заметно, кончик меча опустился. Вепрь, как-то неестественно, поднимая целую гору брызг, крутанулся на месте. Но не пошёл на нас, а принялся «бить» воду.

Наёмница сделала шаг назад… И меня потащило следом.

Зверь каким-то рывком приблизился — и мы отступили.

Ещё подвинулся — и мы снова отступили.

Рыло его ходило, и какие-то непонятные — то ли фыркающие, а то ли хрюкающие звуки доносились.

Зверь вовсе не походил на кабана. Он был куда как больше. И покрывала его вовсе не щетина, а желто-серая шерсть. Тело его было коротко и массивно, с высокой, как у тура, холкой. А в необыкновенно длинной, узкой пасти «светили» огромные клыки.

Не знаю почему, но я очень чётко запомнил, что это были именно клыки. И смотрелись они вместе с мордой как-то… неправильно.

— Медленно, — проговорила наёмница над самым ухом. Так что неровное дыхание её «защекотало».

Ещё рывок и — расстоянье разом сократилось!

Как-то наотмашь, взрывая металлом водную гладь, наёмница взмахнула отступая!.. Попала! Но лезвие прошло неудачно. Оно только проскользило по сырой шерсти, а взбрыкнув, зверь и вовсе оттолкнул нас… неожиданно тонкой ногой.

Рыча и вереща разом, вепрь пошёл следом. Клацая. А наёмница почти развернулась. Она выставила кромку металла и пыталась отступить.

Мы уткнулись в пологий вал — и извернулись. Громада ударила сырую землю. Эль хотела уколоть — но большой меч зацепился за что-то за мутной гладью.

И вновь по касательной.

Сквозь визг металл прочертил.

В брызгах и грязной пене нас развернуло, и мы вновь оказались у вала. Работая локтями, уже вместе мы попытались спиною подняться по съехавшей земле. Тяжёлый меч волочился следом.

Взмах, пусть и неловкий, — и сталь ощутимо прошлась по гуляющему рылу.

Подвывая(?), чудовище попусту клацнуло челюстями.

Я пяткой его ударил!.. Хотя это и не могло ничего изменить.

Дыхание девушки сбилось. Я услышал, как наёмница сглотнула.

Теперь мы были сверху. И я сидел на траве меж её ног. А замаслившаяся кромка была выставлена вместо щита.

Наконец, Эль чуть отдышалась. Успокоилась. И медленно выдохнула.

Рычание послышалось. Этот натужный, несвойственный для столь огромной глотки звук вышел каким-то вымученным. Булькающим и неестественным. Но совершенно чётко различимым.

Чуть отступив, вепрь припал на передние.

Голос девушки заставил вздрогнуть:

— Брось, — сказала она. — Она сломана.

Мгновение понадобилось, чтобы сообразить. С удивлением, почти не понимая, я поднял руку — рукоять от рапиры всё ещё была зажата. И руки тряслись.

— Сейчас он пойдёт. А ты по валу побежишь к берегу. Понял?

Взгляд привлекло движенье. Используя смотанную тряпку, чтобы обхватить ствол, Гратц необыкновенно скоро карабкался на дерево. Внимание моё «соскальзывало», бежало от реальности.

Брызги в лицо и «рокот» глотки.

Девушка — оттолкнула!

Я покатился, но не в воду, а просто дальше по траве. На мягком месте съехал и рванул.

Почти что сразу меня откинуло!

Лишь краем глаза, сквозь муть, что залила лицо, я различил идущего зверя. Клыки.

И наёмницу, нагую и грязную, что повисла на рукояти засевшего меча.

Пасть раззявилась, брызжа розовой слюной… А после нечто большое влетело в длинную морду. Искры взвились, и край зашипел в воде. Сушняк упал, поднимая брызги, а зверь замотал ошалело башкой.

Наёмница едва успела оттолкнуться, чтобы не попасть под копыто.

Век горящей веткой хлестанул по налившимся кровью глазам. Отбросил. Большой кулак его ударил сверху. Вбивая рыло в дно! Движение продолжилось, и вепрь почти перекувыркнулся.

Зубы клацнули, а сразу после морда оказалась у великана под коленом.

Чудовища покатились по мелководью, а я рванул к Эль. Та скоро пыталась отыскать меч в мутной воде.

— Пошли! — крикнул я и ухватил её за локоть.

Но она легко освободилась:

— С**а!

Грызя цепь, зверь оказался сверху. Челюсти его скоро ходили, а копыта безрезультатно старались отыскать опору. Движение коленом заставило его перекувыркнуться. Утираясь, кряхтя и сопя, великан поднялся. Он рукавом размазал кровь по подбородку.

И тут же пинком заставил зверя отступить.

Так, что хрустнули рёбра и воздух вышел хрипом.

Я наблюдал это со стороны.

Как они стояли один против другого.

Зверь подвывал и похрюкивал разом. Он скалил страшные зубы припадая.

А великан стоял безмолвно. Голова его ушла вперёд, а пасть была приоткрыта. Лишь обрывистое дыхание слышалось. Он медленно поднял руки в «кресте» и так и застыл, точно прося, требуя продолженья. Он смотрел вперёд и вверх. Швы разошлись и по большим лопаткам, по его пояснице текла кровь.

Два чудовища стояли один против другого, и пауза затягивалась.

… Наёмница застыла с рукоятью меча в руках.

… Хорошая моя ржала и фыркала.

Наконец, вепрь глянул на кусты. Как-то неловко, словно бы дёргаясь и подволакивая левую переднюю лапу, он повернул к берегу. Махнул, опущенным хвостом. Затрещала лоза… а после всё затихло. Мы ждали.

Лезвие уткнулось в дно, и наёмница как-то сразу обмякла. Век вздохнул звонко носом и запрокинул голову. Поглядел на скоро темнеющее небо.

По лицу его текла грязь, а плешивые, растущие клоками волосы слиплись.

— Это всё? — бросил Гратц с дерева.

Глава 3

Защита

XI

Земли сэра Залива.

Восьмой день седьмого месяца двадцать третьего года.

Вал осыпался под тяжёлой стопою Века. А я совсем устал… В тумане… Часть поклажи пришлось погрузить на мою Хорошую, так что для второго «седока» места уже не осталось.

Шляпа пропала!

Выдыхая белые хлопья и продираясь по «прямой», мы и о рассвете узнали лишь по проступившим, серым силуэтам. Выглядело это жутко… Кроны деревьев, что нависали и смотрели множеством золотистых просветов.

«Лишь силуэты».

Я трубно выдохнул.

«Это тени».

Берег через ночь. Через туман и хруст кустарника внизу.

Вперёд… Через боль в сапоге… Пока какие-то крыши не показались справа. Я попытался свернуть. Оступился. Один сапог зацепился за другой и я полетел вниз по склону. «Голову прикрыть!.. Надо — прикрыть голову!»

Спиною проломив бузину, я спугнул мелких птичек. Мешок, висевший на груди, сполз на лицо.

Я так и замер, головою вниз. Не знаю, чего я ждал.

Бурьян был сырым… и сильно пахло травою.

Хруст сухого дерева. Цепляясь за ветви дикой яблони, осторожно переступая и чуть скользя, Эль спустилась вслед за мною. Поглядела на растопыренные ноги, на вещевой мешок. Она