на меня спустят всех собак. И вот я пришёл сюда. Не сбежал, не скрывался, а пришёл сюда. Ты посмотри на них, — Он ткнул пальцем на один, второй, третий, четвёртый труп. Все они почти лишились человеческого облика, став похожими на зомби из американских фильмов, — я отправил их сюда. Подумать только, мне стало жаль этих людей, лишь в тот момент, когда я сам почуял смерть.

— Это клятвопреступники и идиоты, которые нарушили Кодекс, — ответил Старый Волк, не спуская ладони с рукояти «Когтя». — Они заслужили такую участь, как и все прочие.

— И те дети, которых ты умертвил за куполом? Они тоже виноваты, а, друг?

На несколько секунд Старому Волку показалось, что его одеялом укутали мертвецы. Он дёрнул головой и прогнал этот бред.

— Ты знаешь, что такова плата. Если мы не будем жертвовать, нас раздавят.

— Знаю, но мне от этого не легче, — Кир пытался вынуть ещё одну сигарету, но руки его совсем не слушались и почти все сигареты попадали на пол, прямо к ртам мёртвых. — Я столько лет отдал этой чёртовой системе... Сначала в армии, затем на войне, потом батрачил здесь. Жизнь сломала мне хребет, и я стал чёрствым, бездушным ублюдком, который играет жизнями как в шахматы. Они преследуют меня, Вань… А тебя? Ты не скрываешь за этой маской воина сломленного и слабого человека?

Старый Волк несколько секунд простоял, слушая перепалки его щенков и воронье карканье. Мертвецы будто дышали ему в затылок.

— Всё это неважно, — тяжело и рвано проговорил Акела. — Справедливость жестока и беспощадна.

— Ясное дело… — Кир махнул рукой. — Справедливость…

— Отвечай на вопросы, — Он должен был оборвать его. Хватит распускать сопли. — иначе мы упакуем тебя, и ты будешь отвечать перед Трибуналом. Был ли ты замешан в диверсии операции «Капкан»? Ты сотрудничал с язычниками? Зачем? Ты нарочно свёл к себе человека по имени Виктор Зверев? Почему… ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ?

Кир бросил на Акелу уставший, полный боли и крика о помощи, взгляд.

— Я не устраивал никакие диверсии. Не сотрудничал с язычниками. А день, когда я участвовал в суде, помню очень рвано и туманно.

— Значит, ты был не в адекватном состоянии. Это нарушает…

— Верши своё дело, пёс, — от прежнего дружеского тона не осталось и следа. — Соломон приказал тебе пытать меня, пока я не признаюсь в том, в чём не виновен.

— Руки над головой, — приказал Волк, — ты будешь взят под арест.

— Мне всё это смертельно надоело. Хватит с меня крови.

Он в мгновение ока вынул клинок, сверкнувший во тьме. Старый Волк вынул «Коготь», рефлекторно уклонился… Но вместо ожидаемого выпада он увидел, как дрожит и шатается Кир. По чёрному кителю струилась кровь.

— Прости нас, ибо не ведаем, что творим мы… — прохрипел закалённый боями игумен отряда «Князь II» и повалился на мёрзлую землю, заняв место рядом со своими солдатами.

Акела бросил клинок. Он почувствовал, как ручейки слёз, впервые за долгие годы спускаются по его щекам.

Глава XVII. Охота на охотника

Занимался рассвет, обхватывая своими длиннымипальцами тёмную округу и перекрашивая её в светлые тона. Морозный воздух жёгпальцы рук и ног, струйки пара струились при каждом невольном вздохе. В воздухестояла приятная морозная свежесть и Виктор, несмотря ни на что, улыбнулсяпрекрасному пейзажу из деревьев, чьи верхушки стремились проколоть ещё тёмноенебо.

«Рассвет, — думал он, шевеля красные угли от костратонкой палкой, — какой красивый рассвет…»

Солнце пронзило яркими копьями брюхо ночи и,наконец, во всю свою королевскую красоту, явилось на востоке, брезжа яркимилучами.

Однорукий крепко спал, свернувшись калачиком встаром охотничьем домике, который они обнаружили на второй день скитаний поэтому лабиринту леса. Виктор знал, куда им нужно идти, чтобы выйти к опорнымбазам «Князя», расположенным по периметру леса, который все обзывали Язычником.Действительно, большая часть иноверцев по всему СНГ предпочитала скрыватьсяздесь, в Сибирских лесах, среди древних деревьев. Вчера, под вечер, им сталипопадаться разные надписи и узоры, вырезанные прямо на стволах деревьев.Большая часть из них затёрлась, но некоторые были совсем что новые. Этонасторожило Виктора, но поворачивать на юг, к Змее (так называлось длиннаялиния опорных баз «Князя», ползущая на многие километры, огибая старыйязыческий лес), он не хотел.

— Что ты заладил-то, а? — Однорукий ворчал безумолку, когда понял, что они петляют по лесам, в надежде обойти Змею. — У тебявместо мозгов овсяная каша, а, Витя? Если мы продолжим плутать в этом чёртовомязыческом лабиринте, нас скоро поймают эти одичалые придурки! Я больше не хочупопадать к ним в лапы, понял? Не хочу!

— И не попадёшь, — мягко сказал Виктор, когда онибрели через массивные сугробы и едва не проваливались в них с головой. — У меняесть это. — Парень вынул из-под пазухи чёрной куртки свёрток бумаги и помахалперед Одноруким. — Это карта.

— Какая ещё карта?

— Расположение лагерей язычников, всех до одного.

— Что? — Не понял Однорукий и подозрительно взглянулна бумажку. Раскрыв её, он увидел почти что ту же схему, которую ему довелосьувидеть, когда игумен Кир обнаружил берестяную грамоту. — Откуда… Сукин ты сын,откуда это у тебя?