— Упрячьте в Цепи этого паршивца и спрячьте. Глубоко, и чтобы ни одна ворона не прознала, понял? Отлично.

— Один вопрос, архиепископ. Что нам делать с Каином?

— А, оставь этого выродка мне. Я с ним сам разберусь. Нужно отвлечь эту птичку от своей падали… Но, если он встанет у вас на пути, — Маленькие глаза Соломона зажглись чёрным пламенем, — убейте, без колебаний.

Потрепанный годами Аарон вышел из душного кабинета Соломона и скользнул вниз по лестнице, попутно обмениваясь приветствиями с серой массой инквизиторов, снующих туда-сюда. Он вышел на улицу и облегчённо выдохнул — никогда ночной воздух, пропитанный морозом и влагой, не был так приятен его носу. Небо было чистым и красивым: оспой высыпали звёзды, а маленькие, а бледный серп луны занял своё почётное место.

«Кир, как ты впутался во всё это дело?» — подумал Старый Волк, раскуривая сигарету.

С игуменом нынешнего «Князя» Аарон встретился уже как пятнадцать с небольшим лет назад, когда только-только начал работать в Святой Инквизиции. Тогда языки пламени сожгли всю жизнь Старого Волка — в огне сгинула его жена, дочь и двое сыновей, которым только-только исполнилось по девять лет. Когда пепел крупным слоем лёг на то, что осталось от его жизни, Иван (имя, которое он почти стал забывать), понял, что жизнь его потеряла всякий смысл. Единственным утешением, к удивлению будущего Аарона, стала служба Святой Инквизиции.

«Здесь огонь не властен надо мной, — повторял Старый Волк себе, когда в очередной раз шёл убивать человека. — Теперь я сам управляю судьбой».

Когда военный майор Иван Бойков перевоплотился в инквизитора Аарона, он и встретил Кира. Такого же, замученного судьбою, уставшего и сломленного в душе. Оба они были уже не молоды и жизнь оставила в сердце каждого глубокую червоточину, поэтому они быстро сошлись характерами. Под руководством тогдашнего игумена «Князя» Ашера они быстро обрели статус сильных бойцов.

«Я ведь верил в справедливость. И думал, что мои Псы будут её воплощением, — Он горько усмехнулся. — А теперь, я иду пытать своего друга, чтобы вытащить из него то, что тот наверняка не знает, а после начну охоту на мальчишку… Но справедливость не может испытывать жалости, — напомнил себе Акела, — а я — её вершитель».

С этими словами он выбросил сигарету, которую не выкурил даже наполовину и отправился к своему старому приятелю.

2

Была глубокая ночь, когда Акела вышел из своего бронированного «Тигра» и направился к вычищенной поляне, на которую мерно просыпал снег.

— Ну и вонь, — бросил человек рядом с Акелой, — я щас блевану…

Помимо этого, около Старого Волка держались ещё три чёрных тени: лица их скрывали плотные тканевые маски, голову прикрывал капюшон, а на руках сидели тёплые кожаные перчатки.

— Молчи, Шакал, — возразила другая тень по правую руку от своего командира, — а то скоро окажешься на их месте. Вот это я посмотрю, как у тебя кишки вываливаются, заодно навалю на твоё уродливое личико!

— Ха, тебя я только и боюсь, Змей, — передразнил он своего напарника. — Ты скорее обмочишься и побежишь штаны менять, чем к трупу прикоснёшься.

— Заткнитесь, — грозно проговорил Старый Волк, — мы на задании, а не на прогулке.

Все умолкли и скоро группа из пяти человек оказалась на сгоревшем капище племени «Перуна». Повсюду лежали трупы с выклеванными глазами, разодранными щеками, носами и ушами. От убитых шёл отвратительный трупный запах, да такой, что аж желудок будто связывало узлом, вытягивая недавний ужин наружу. Что уж говорить о внешнем виде инквизиторов и язычников — большая часть была нарезана, как салат, другая — обожжена почти что до углей, третьи же, погибли не так быстро и, видимо, долго боролись за свою жизнь, пока смерть не сжала им горло.

— Господи, эти чёртовы птицы с них кожу сняли, — выругалась одна из теней, — ну ты посмотри! — Он ткнул на труп, с которого вороны сняли тонкий слой кожи, выкрали его глаза и язык, оставив только жёлтые зубы блестеть при свете ползущей луны.

— Ты трупы впервые видишь? — хохотнул другой из группы.

— Не впервые, — парировал Шакал, — но такого уродства ещё не видывал.

— Сопляк.

— Заткнись, Кинжал.

Акела не стал слушать своих сопровождающих и отправился дальше, по полю из мёртвых тел. Среди них он узнал пару десятков учеников, которые поступили на службу в Святую Инквизицию в сентябре-октябре. Большую часть он лично тренировал на паре пробных занятий, пока Соломону вновь не понадобилось уладить кучу «особо важных» дел.

У одного из трупов Старый Волк, наконец, различил тёмный силуэт, блестевший мраком на фоне лунной ночи.

— Аарон? — удивлённо проговорил силуэт, обернувшись к нему. — Что… ты здесь делаешь?

— У всех нас есть своя работа, верно, Кир? — мягко проговорил Акела и, переступив через пару замёрзших тел, поздоровался со старым другом.

— Да, Ашер обычно так и говаривал, — согласился игумен «Князя». Лицо он тоже упрятал под капюшоном и маской, но скорее для скрытности, а в целях сохранения тепла. — А теперь вот я разгребаю это дерьмо… Завидую, что старик сгинул в битве с виконтом. Лучше, чем убирать трупы юнцов и сидельцев…

— И как теперь твои дела?

—