— Если найдёте время, — равнодушно ответил куратор. — Идите, смена вот-вот закончится.

…Гедимин замолчал. Сарматы, сидевшие за столом, переглянулись.

— Макаки говорят — у нас нет воображения, — еле слышно пробормотал Линкен. Гедимин недобро покосился на него и перевёл взгляд на Хольгера.

— Они в самом деле там. Их кости, их здания и их механизмы. Всё пропитано ирренцием. Может, они тоже хотели… красиво повзрывать или построить реактор…

— Нам-то до этого что? — Константин хлопнул ладонью по столу и сам вздрогнул от грохота. — Даже если тебе не померещилось, и там были разумные существа, — они давно умерли. Что у них там было с ирренцием — мы не знаем и уже не узнаем. Но как это связано с нами и нашими опытами? Ты боишься, что твои кости пропитаются ирренцием? Так не гладь его и не облизывай! Вот проблема-то, ядро Сатурна…

— Уверен, что это поможет? — угрюмо покосился на него Гедимин. Он уже сам не рад был, что открыл рот. «Что-то не так с этим веществом,» — думал он. «И с тем, как его нашли. И с этой серой планетой. Жаль, что нет времени на исследования. Я начал бы с них…»

27 декабря 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Не надо было делать первый отсек проходным,» — думал Гедимин, с лестницы, ведущей к щиту управления, глядя на транспортную галерею над залом. Рельсы, проложенные вдоль неё, гудели от нагрузки. Два электрокрана двигались безостановочно — не успевал один из них вернуться из дальнего отсека, ему навстречу уже ехал другой.

На отдалённом складе надсадно загудела сирена, и её тут же продублировала другая, установленная в третьем реакторном отсеке. Первый кран остановился над галереей. Через несколько минут второй поравнялся с ним, и они синхронно поехали на склад.

— Корпус повезут, — раздался в наушниках голос Хильды.

«Быстро работают,» — подумал Гедимин, наблюдая за движением кранов. По его прикидкам, они должны были выдержать вес корпуса для будущего реактора, — да и весь реактор в собранном виде тоже.

— Что со стержнями? — спросил он, не оборачиваясь — по внутренней связи его и так не мог услышать никто, кроме Хильды. — Когда мне дадут ирренций и оборудование?

Самка фыркнула в микрофон.

— Ты что, собрался делать их вручную?.. Нет, я помню, на Земле тебе жилось несладко. Но пора бы отвыкать!

Гедимин мигнул.

— Я не понимаю, — сказал он, разворачиваясь к Хильде. — Как ещё их можно делать? Их не выпускают ни на одном заводе.

— Ты всё пропустил, атомщик, — самка похлопала его по локтю. — Как обычно. Эй, смена! Мы в цех.

Что ей ответили операторы, Гедимин не слышал — связи с ними у него не было — но секунду спустя Хильда уже тянула его вниз по лестнице. Сармат, недоумённо хмыкнув, подчинился.

Они спустились к дрезине, но в этот раз ехали недолго — едва разогнавшись, транспорт затормозил, и после недолгого шипения и лязга люк открылся в короткий коридор с красной подсветкой. Освинцованные ворота за ней были отмечены знаком радиационной опасности и пиктограммой с надетым респиратором.

— Эй, — Хильда постучала по броне Гедимина. — Пластины на висках! Ты всегда о них забываешь.

Сармат нехотя прикоснулся к шлему, поднимая пластины из пазов. Теперь он был полностью экранирован от сигма-излучения — как и предписывала инструкция по технике безопасности. Люк за его спиной с тихим шипением закрылся, оставив сарматов в изолированном коридоре, и массивные створки ворот перед ними поползли в стороны.

На секунду Гедимину показалось, что он вернулся на завод «Вестингауза» и снова стоит на смотровой галерее над кассетным цехом. Три ленты конвейера протянулись от стены к стене через огромный зал, электрокран навис над одной из них, — шла загрузка шихты в большую печь. Она стояла между двумя технологическими линиями, у начала третьей, самой короткой из них, упирающейся в устройство распределения. Эту линию прикрывало только защитное поле, остальные две были едва видны под рилкаровыми коробами, а некоторые их участки были закрыты кеззиевым щитом.

Внизу что-то загудело, ближайшие к Гедимину сегменты линий замигали сигнальными огнями. Одно из массивных устройств, отмеченных зелёным значком радиационной опасности, приподнялось, и лента конвейера пришла в движение. Гедимин увидел семь тонкостенных серых цилиндров, окружённых слабым зеленоватым маревом. Защитное поле над ними вспыхнуло зеленью, но тут же погасло — предметы исчезли под кеззиевым экраном, и конвейер остановился. Огни замигали снова, уже на другом участке. Гедимин мигнул.

— Отжиг? — он оглянулся на Хильду. — Стержни уже готовы, и идёт отжиг?

— Да, пять часов — и можно будет разливать обсидиан, — отозвалась она, указывая на устройство распределения. — Спешить тут нельзя, сам знаешь.

Сармат кивнул, оторопело глядя на конвейеры. «Через пять часов выйдет ещё одна партия. Ещё четырнадцать стержней. Завтра к вечеру две активные зоны будут готовы…»

— Целый огромный кассетный цех, чтобы собрать два реактора? — пробормотал Гедимин, с трудом веря своим глазам. — И никто не издавал звуки, что это дорого, долго и вообще глупо? Ah— hasu!

Он сжал пальцы в кулак, и захваченные в металлическую ладонь перила заскрипели, вытягиваясь и сминаясь. Гедимин, вполголоса выругавшись, отдёрнул руку.

— Бедные перила, — покачала головой Хильда. — Им от тебя достаётся. Ассархаддон приказал построить цех. Ты знаешь много идиотов, которые возьмутся с ним спорить?

— Мне это нравится, — медленно проговорил сармат, глядя на цех. — Действительно нравится.

…Хольгер этим вечером был молчалив, торопливо глотал Би-плазму и ни на кого не глядел. Покончив с едой, он тяжело вздохнул и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Вот как людям удаётся что-то изобретать, не перебирая тысячи вариантов⁈

Гедимин открыл было рот, но не нашёлся со словами. Посмотрев на него, Хольгер снова вздохнул, убрал его руку со своего плеча и вышел из столовой. Ремонтник растерянно глядел ему вслед, пока Линкен не ударил его под рёбра. Скафандры выдерживали сильные