с маленьким туловищем и большой головой). Лишь работы на заказ она рисовала так, как хочет заказчик и, как сама утверждала, делала модельки для V-туберов. Ей просто нравились чиби, и рисовал она их, дабы расслабиться, что отнюдь не значит, что ей не нравилось рисовать что-то более серьёзное.

После этого случая я начал её смотреть. Она горела своим хобби, тем самым заставив меня увечься им. Ей безумно нравилось этим заниматься. И, честно говоря, я не понимал, как можно настолько гореть чем-то. Однако… в какой-то момент стримов с рисованием становилось всё меньше и меньше, заменяясь на игровые стримы, пока в какой-то не прекратились полностью.

Она, как сама в какой-то момент сказала, устала. «Выбери себе работу по душе, и тебе не придётся работать ни одного дня в своей жизни» — говорил Конфуций, древний китайский философ. Не берусь утверждать, что это не так, однако в данном конкретном случае, что печально, превратив хобби в работу, со временем оно прекратило приносить хоть какую-нибудь радость этому человеку, прячущемуся за моделькой, став, впрочем, достойным занятием, приносящим хороший доход.

Через время её канал начал стремительно набирать популярность, что само собой разумеющееся, учитывая её забавный характер и прекрасную большегрудую модельку. Также большинству людей просто неинтересно подолгу смотреть, как ты рисуешь, за исключением небольшой группы. В какой-то момент доход со стримов во много раз превысил заработок с заказов, а плюс ко всему появились нейросети-художники, что, наверно, также повлияло на дальнейшее решение в пять раз завысить цену своего «творчества» и полностью забросить рисование на стримах. То, что раньше приносило ей радость.

Что удивительно, заказы у неё всё равно были. Правда, в основном от «симпов», как называли их некоторые её зрители («неудачник, идеализирующий посредственную вагину» — наиболее популярная расшифровка слова. «Главный источник дохода в женском стриминге»).

Несмотря на то, что имел у неё статус модератора (по праву постоянного зрителя) и пусть не топ, но всё же донатера, я полностью ушёл с трансляций, ставя на фон только некоторых стримеров-мужчин, пока играл в «кубы». Всё же почему-то мужчин смотреть просто интересней. Однако рисовать продолжил… До определённого момента. В след за угасшим интересом стримерши мой тоже начал убавляться и наступил момент, когда я сам от этого устал. Времени толком на себя не было. Приходя домой уставшим, хотелось прежде всего отдохнуть. Да и не то чтобы у меня хорошо получалось, так что не велика потеря.

— Так всё и закончилось, — сказал я, смотря в потолок, при этом чувствуя сильный стыд…

Зачем я вообще это рассказывал? Наверно, просто предался воспоминаниям, ностальгии по прошедшим дням. Ну, а ещё мне просто хотелось в кое-чём им признаться, точнее, поделиться. А эта история если и не заставит их поверить в мои слова, то точно заставит задуматься: «А вдруг правда? Может ли человек быстро придумать так много новых слов?»

Эта история, возможно, даст им понять, что я не вру.

— Умм~, — промычала лежащая на животе Анаэль.

Лин также неподалёку слушала рассказ и вынесла ему вердикт:

— Умама ума уа! (Ничего не понятно!)

— Мне тоже, — кивает Анаэль, — Так много странных слов.

— Я могу объяснить вам их значение… Если вы пообещаете больше никому это не рассказывать.

Дух и змейка на мгновение непонимающе переглянулись, после чего одновременно перевели взгляд на меня, кивнув. И я не сомневаюсь, что они об этом никому не расскажут. К тому же, так я отвечу на точно появлявшиеся в их головах вопросы, возможно вызывающие некоторые подозрения.

— Я из другого мира.

И повисло неловкое молчание. Ламия и дух смотрят на меня удивлённым взглядом, замирая в ожидании продолжения. Секунды тянутся медленно. После сказанного мне остаётся лишь смотреть в потолок, при этом сомневаясь в принятом решении. Ну ладно, не поверят и не поверят. Что я с этого потеряю? Да и есть ли у них то же представление о «мирах», подобное моему?

Ответ не заставил себя долго ждать. Какое-то время посмотрев на меня, ламия в конце концов выдала:

— Анвил… Так ты герой?

«Герой», — отдавалось эхом у меня в голове какое-то время, а голову заполонили теории. Первая — легенда в этом мире, говорящая, что рано или поздно должен появиться в этом мире герой из другого мира, который спасёт его от зла. Вторая — в этом мире появляются множество попаданцев с особенными силами и сражающиеся со злом. В итоге оба варианта сводится к сражению со злом. Ведь кто будет называть попаданцев «героями», если они ни с кем не будут сражаться? Тогда для них придумали бы определение менее пафосное.

— Аму коаму, таум! Ума! (Не герой, а человек! Попаданец!) — неожиданно вмешивается Лин, хмурясь.

— Ой, точно. Не герой, а человек… — исправляет ламия себя.

— Так, — пытаюсь я всё осознать, приложив к голове правую руку, — Можете объяснить, кого вы подразумеваете под «человеком»?

— Человек, — задумывается ламия, — Это… Житель другого мира.

То есть, жители этого мира знают о нас, а мы о них нет?

Получается, в моей истории не было смысла? Тогда зачем я позорился, признаваясь, что когда-то смотрел V-тубера⁈

— Допустим… — пробормотал я, — А «герой» что означает?

— Это… Кто-то с особенными способностями, которые сражаются со злом.

Я ЗНАЛ! Всё же есть с кем сражаться здесь! Подожди-ка… Нет, это грустно.

— Что значит со «злом»? В этом мире есть какое-то «зло»?

— Я мало что знаю…

В этот момент что-то говорит Лин, а Анаэль это переводит:

— Лин говорит, что Лес сильно изолирован от остального мира. Так что подробности сюда почти не доходят. А та информация, что доходит, не всегда верна.

— Понятно, — бормочу я про себя.

Значит, Богиня вызвала меня на войну? Я уже размышлял о том, что буду делать, если причина в этом, и решил воевать только действительно со злом. Не знаю, смогу ли убивать что-то по разуму близкое к человеческому. Если существа окажутся на самом деле не плохими, я спасую. К тому же сомневаюсь, что смогу, подобно героям романов, объединить воюющие народы, не обладая при этом особенными силами, которых пока что в себе не нашёл.

— Анвил, — выводит меня из раздумий ламия, — Так ты правда из другого мира?

Когда я наклонил голову вбок, то увидел её блестящие от любопытства и восхищения глаза. Кончик змеиного тела затрясся, ушки завибрировали.