И все же Ханет не мог не признать, что люди не всегда творят добро, подчиняя себе окружающий мир. Земледелец волшебством заставляет растения приносить втрое больше, чем обычно, плодов. И вроде бы тут нет ничего дурного… Но, в то же время, если скотовод, желая разбогатеть, просил мага поколдовать над свиньей или коровой, чтобы родилось больше деток, очень часто случалось так, что животные тяжело переносили роды, а случалось, что и погибали или не могли сами выходить многочисленное потомство. Никто не воспринимал это как трагедию, ведь хозяева заботились о молодняке, следили за тем, чтобы тот рос крепким и здоровым.

Чем дольше он думал, тем больше ему приходило в голову примеров того, как люди ради собственного удобства или выгоды нарушают законы природы, делая множество вещей, полезных на первый взгляд, но отнюдь не безобидных, если над этим задуматься.

— Но, если магия нарушает, как это вы давеча сказали? Гармонию мира? Зачем тогда боги подарили людям возможность пользоваться ею? — спросил он тем вечером за ужином.

Огра подняла голову и ответила с такой готовностью, словно все это время только и ждала, когда Ханет, наконец, заговорит.

— Боги, которым покланяются сейчас люди, это совсем не те боги, которые создали наш мир — Доминион, как мы его называем. И даже не те, что создали людей. На самом деле, это уже третье поколение богов, которым вы молитесь.

— Как это третье поколение?! — позабыв о еде, вскричал Ханет. Он-то надеялся, что Миджирг ему сейчас все объяснит, но та лишь сильнее запутала его. — Разве же боги не вечны?

— Боги могут убивать друг друга. Даже в ваших, людских легендах, есть истории об этом. Боги они… как кланы, чтобы тебе было понятнее. И эти кланы порой враждуют. Боги северных островов борются с богами южных, к примеру.

— Да ничего они не борются, зачем им, они же братья и сестры? Но умереть могут, у нас и впрямь есть такие сказания. Старики сказывают, что Индис, сын бога моря Ингейра и жены его Скадис-охотницы погиб, схватившись с инеистым великаном, решившим заморозить наши острова. Великан перешагнул прямо с материка на Деригар и давай на радостях плясать. Там, где он ступал, все покрывал лед. Индис поспешил на помощь людям, которые звали на помощь, он пронзил великана солнечным копьем, что послал ему с неба Дед-Солнце, но великан, умирая, задавил его своей тушей. Индис превратился в озеро, на дне которого покоится солнечное копье, а потому вода в нем всегда горячая, только воняет сильно и пить ее нельзя, потому как туша великана растворилась в этой воде…

— Ну вот, видишь, я же говорила, что у вас есть такие легенды.

— Ладно, пущай так. Но ежели боги могут умереть, почему оставшиеся не следят за тем, чтобы люди не наносили миру никакого вреда? Я не сказал, будто верю вам, — торопливо добавил Ханет, чтобы Миджирг не подумала, будто уже сумела убедить его в своей правоте. — Я хочу понять…

— Потому, что они, возможно, и сами этого не знают. А может быть, им просто наплевать на то, что будет. — Огра развел руками. — Люди — дети Рэянгуара, Красной Луны, создания хаоса. В вас живет тяга к разрушению, вы всегда выбираете дорогу, ведущую к гибели мира. Разрушив один, вы уходите в другой и рьяно принимаетесь уничтожать его, захватывая земли, объявляя врагами их обитателей. Вы ни с кем рядом не можете жить спокойно. Но, конечно, среди вас есть и те, кто задумываются, меняется к лучшему. Однако без вашего желания и помощи боги других миров, например, нашего мира, ничего не могут сделать. Они властны над вами в мелочах, но они не могут направлять вас и наставлять, как это делают родители, потому что вы не их дети.

Ханет видел, что Миджирг очень тщательно подбирает слова, стараясь смягчить смысл, а потому решил последовать ее примеру и проявить благоразумие.

— Ни один человек, которого я знавал, даже и не помышляет о том, чтобы разрушить мир. Может, в других местах это иначе, но там, где я родился, люди стараются жить в ладу с природой. Мы молимся богам моря, земли и воздуха… Это добрые боги, они заботятся о своих детях и не враждуют между собой. Вернее… когда-то давно враждовали и даже бились друг с дружкой, но после договорились, как поделить власть и с тех пор живут в согласии друг с другом. — Он неловко пожал плечами, не зная, как закончить мысль, как убедить Миджирг в том, что та заблуждается. — Вы когда-то воевали с людьми. Вы не серчайте на то, что я сейчас спрошу, но может, вы считаете нас ужасными из-за того, что проиграли тогда?

— Мы выиграли куда больше, чем проиграли. И не мы начали ту войну. Только ты мне вряд ли поверишь… — отвернувшись, добавила Миджирг так тихо, что Ханет с трудом расслышал сказанное. Помолчав немного, огра заговорила снова: — Вы, северяне, молитесь богам, которых никогда не было у людей с континента. И магии у вас почти нет. Мне кажется, в ваших землях все обстоит иначе, чем в других странах. Ты читал о богах Лурии и Табирнии?

— Я не умею читать.

— О… — Миджирг явно смутилась и поспешно добавила: — Мы это исправим. А пока ты учишься, я буду читать тебе по вечерам.

— Спасибо. — Ханет хотел было добавить, что будет учиться с радостью, но Миджирг, хмурясь, накинулась на еду с таким ожесточением, словно это она была виновата в том, что ей достался неграмотный гзартма.

«Никогда я не научусь понимать ее, никогда не стану таким умным, как она хочет», — исподтишка наблюдая за ней, уныло размышлял Ханет, но отступать перед трудностями было не в его привычках. Раз взялся за что-то, делай хорошо, так говорили у них дома.

…И вот теперь, наблюдая за тем, как вышивает Вагга, он вспомнил о том вечере и спросил:

— А кроме языка, чему еще ты можешь меня научить?

— Атэл, тише говорите, прошу вас! — вскинулся тот. — Я ведь потихоньку вас учу. Не положено это пока! Вас всему научат наставники, когда приедем в Вязанный город… ну, не сразу… потом. — Слуга задумался, шевеля ушами. — За столом атир Миджирг прислуживать могу научить, хотите?

— А и научи!

— Что ж… атир как раз нет. В столовую идемте.

Накрыв на стол, Вагга разыграл для Ханета целое представление, объясняя, как вовремя и ненавязчиво подкладывать еду на тарелку, как подавать соль