Л. Нидерле (1865-1944).

Наибольшее количество последователей, особенно среди археологов, оказалось у Нидерле. И вот почему. Образовавшееся в середине IX в. древнерусское государство, превосходившее своими размерами империю Карла Великого, могло возникнуть только у народов, связанных многовековой культурой и традицией с той территорией, на которой это государство возникло.

Сообщению летописца об образовании Русского государства в 882 г. (поход Олега на Киев) предшествуют свидетельство о походе Руси на Царьград в 852 г., сказание о построении Киева и о древних княжествах. Более ранние византийские, готские, арабские и другие источники сообщают о крупных племенных союзах славян, образовавшихся за 300—400 лет до Олега. Корнелий Тацит еще раньше (I в. н. э.) говорит о венедах как о многочисленном племени, а венеды — это те, которые потом называли себя славянами, по сообщению одного из позднейших византийских писателей.

Все это и многое другое давало основание утверждать, что славяне являются исконными обитателями тех областей, которые они в основном занимали к моменту написания летописи.

Для установления связи какого-нибудь известного по имени, языку и культуре племени с его предполагаемыми предками, т. е. с более древними племенами, жившими на той же территории, археологи сравнивают общий облик и отдельные элементы культуры известного племени с культурой более древнего племени. В зависимости от количества сходных, родственных элементов археологи определяют степень преемственной связи между этими племенами. Сходство и связь определяются по керамике, жилищам, погребальным обрядам и пр.

Если связь несомненна, археологи следуют в глубь веков и таким же методом устанавливают связь с еще более древними племенами и т. д. Такой метод исследования называется ретроспективным (буквально — назадсмотрящим).

Ретроспективный метод в большинстве случаев дает положительные результаты и обеспечивает более или менее точные научные выводы, но не всегда. Бывает так, что цепь обрывается.

На основе обширного и хорошо известного славянского материала, относящегося к XIII—XIV вв. н. э., археологам удалось проследить развитие славянской культуры на протяжении семи столетий, до VIII в. н. э. Но тут цепь оборвалась, и на протяжении нескольких веков славянские памятники отсутствуют. Начиная с IV в. н. э. и далее в глубь веков непрерывная связь культур прослеживается до бронзового века. Таким образом, нам представляется следующая картина. Начиная с бронзового века на основной славянской территории до IV в. н. э. развиваются родственные, имеющие преемственную связь культуры племен, одно из которых, причем самое многочисленное (венеды), согласно письменным источникам I в. н. э., славянское. Затем следует разрыв до VIII в., а с VIII в. до наших дней опять неразрывная цепь единой развивающейся славянской культуры. Разрыв же в несколько столетий, и это очень существенно, заполняется свидетельствами письменных источников о славянских племенах — антах, склавинах и других, обитавших в это время на той же территории. Возникает вопрос: есть ли какая-нибудь связь между археологическими культурами до разрыва и после него? Да, такая связь есть, но она только намечается и пока недостаточно накоплено материалов для полной достоверности этой связи. Археологи накапливают материал и изучают его. Иногда они находят новые доказательства, иногда их постигает разочарование[11].

Разрыв, образовавшийся в цепи культур, объясняется тем, что в то время происходило крупное передвижение различных племен, которое называется Великим переселением народов. В частности, через славянские земли с севера на юг прошло германское племя готов, с востока на запад, уничтожая все на своем пути, прошли гунны, за ними проследовали авары, а затем и сами славяне были втянуты в общее движение и устремились на Балканы, громя Византийскую империю. Следы этих передвижений так перепутались, что разобраться в них еще не удалось.

Наконец, объясняя, почему вопрос о происхождении славян остается не вполне разрешенным, следует сказать и о слабых сторонах самого ретроспективного метода.

Он основан на предположении, что на протяжении веков и даже тысячелетий наблюдаемая преемственность элементов культуры свидетельствует о развитии одной и той же группы племен. Но оказывается, что разные племена, т. е. племена, разговаривающие на разных языках, живущие в отдалении друг от друга, могут обладать сходными или даже тождественными элементами культуры. Чем дальше мы удаляемся в глубь веков от современных нам народов, чем длиннее становится цепь археологических культур, в носителях которых мы видим предков этих народов, тем больше сомнений возникает в обоснованности наших сопоставлений. Пока, наконец, не возникают вопросы: а не могут ли какие-либо древние племена, ставшие нам известными по памятникам какой-то археологической культуры, быть предками не одного из современных народов, а двух или нескольких? Не могут ли, скажем, славяне и германцы иметь в бронзовом веке общих предков, а потом разойтись в языковом и культурном отношениях и пойти по разным историческим путям? Наша наука пока не обладает доказательствами того, что это невозможно. Во всяком случае предки большинства современных европейских народов могут быть хорошо выявлены по археологическим памятникам лишь с того времени, когда они упоминаются в письменных источниках. Для народов Средней и Северной Европы эта чаще всего время между серединой I тысячелетия до н. э. и серединой I тысячелетия н. э. Все попытки уйти в вопросе о происхождении народов дальше в глубь времен пока не увенчались безусловным успехом.

Вопрос о происхождении славян занимает не только археологов, а и ученых других специальностей, в первую очередь лингвистов, историков, этнографов. Большие заслуги в поисках решения этого вопроса принадлежат советским археологам И. И. Ляпушкину, П. Н. Третьякову, польскому археологу И. Костржевскому и др.

Покончив с вопросом о происхождении и расселении славян, русский летописец переходит к погодной записи событий, почему-либо привлекших его внимание. Он рассказывает о военных походах, о победах и поражениях, о постройке городов и храмов, о рождениях и кончинах членов княжеской фамилии, о чудесах и небесных знамениях, о пророчествах, вспоминает старинные легенды и предания, описывает бытовые сценки из жизни князей. Некоторые события описаны пространно, живым и образным языком, некоторые сухо и лаконично. Особенно скуп на слова летописец, когда речь идет о строительстве, о ремесле, о жизни трудового народа. Вопросов экономики летописец почти не касается. «В лето 6540 (1032) Ярослав начал ставить города по Руси». Вот и все. Иногда летописец называет имя города, иногда сообщает, каменный он или деревянный. Это характерно не только для «Повести временных лет», но и для всех русских летописей. Восполнить этот пробел выпало на долю археологов. Сейчас археолога не так радует находка клада золотых монет, как открытие остатков ремесленной мастерской.

Благодаря летописям политическая история