простых людей, потому, что мои родители довольно обеспеченные люди, и я ни в чем не нуждался. И знал, что никогда не буду нуждаться.

Антон не поднимал глаз, он и так ощущал напряженность девушки рядом, и с каждым его словом даже воздух вокруг них начинал давить, дышать становилось тяжелее, так же как и Васильеву открывать свою душу перед нежным созданием.

Решился узнать реакцию на начало своей страшной истории, поднял веки. Анфиса словно боялась шевелиться, замерла и не отводила округлившихся глаз с лица говорившего.

— Так вот, я делал то, что хотел, брал то, что желал, не церемонился с женщинами. Мне доставляло удовольствие делать им больно. — Васильев удерживал взгляд девушки, считывая ее состояние, видел, как сменяются на лице эмоции. — Я оставлял на их телах синяки от моих рук, и следы от моих зубов. — Анфиса судорожно вздохнула, стараясь скрыть, начавшееся разгоняться сердцебиение.

— Странно конечно, но девушки зная мои наклонности в сексе, сами просились в мою постель. Насильно там никого не было. И ни к одной из них, я ничего не чувствовал. Я тварь. — Больше он не мог говорить, он давно пережил эти события, сейчас ему нужно было, чтобы Полякова приняла его прошлое, больше он не вернется к старому образу жизни. Про Марину он тоже расскажет, но позже, пусть свыкнется пока с этой информацией.

— Ты убивал в таком состоянии?

— Что ты, нет. — Осознание того, что такое могло случиться, больно заныло в груди. Пришлось отдышаться, чтобы перейти к самому главному, сейчас его дальнейшая жизнь в ее руках. Без нее он будет лишь существовать. — Просто иногда я не принадлежу себе, зверь внутри меня забирает мой разум, и я становлюсь агрессивным маньяком.

Полякова оставалась истуканом, уже не смотрела в его глаза, девушка ушла в себя.

— Я люблю тебя — прошептал он еще раз, его сердце сжалось, увидев равнодушие на лице Поляковой. — В тот раз, когда ты пришла ко мне, я очень тебя хотел, ты просто не представляешь, как я хотел ощутить твое тело во всех смыслах, руками и губами. Много ночей мечтал заняться с тобой любовью. Но мой демон тоже желал тебя, я боялся сделать любимой девушке больно.

Полякова вздрогнула, когда он положил ладонь на ее плечо, но не одернула руку, это хороший знак? Антон не мог понять, что сейчас творится в душе рыжей, она бледная словно мумия так и застыла на диване.

— Анфиса — мужчина слегка сжал ее плечо, привлекая к себе внимание. — Скажи хоть что — нибудь.

— Что? — хриплый тихий звук вышел изо рта девушки.

— Дашь мне шанс?

Анфиса часто заморгала, потерянно смотрела на свою ладонь, обхваченную длинными пальцами Васильева, лежавшую у него на коленях.

— Уходи — прошелестела девушка — мне нужно подумать. В голове каша, необходимо все переварить.

Антон понимающе кивнул, потянулся за справкой, лежащей рядом на диване, хотел встать.

— Оставь — попросила Анфиса. Антон не стал спорить, поднял свое размякшее от бессилия тельце и двинул на выход.

— Антон — окликнула его девушка — почему ты в таком виде? Как доберешься домой, раздетый? Зимой?

Васильев снова тяжело вздохнул, пора раскрыть еще один секрет.

— Я живу за стенкой.

— Что? — Ну вот, хоть какие — то эмоции изобразила Полякова, стоя в коридоре и зло, сверля его взглядом.

Мужчина подходил к своей квартире под прицелом зеленых молний, сверкающих на лице Анфисы. Да он гад, мерзкий тип, обманывающий такую милую девушку. Но он же делает это для того, чтобы всем хорошо было.

Анфиса закрыла дверь, внутри полный коллапс — разрушение стереотипов, в ее глазах Васильев был идеальным мужчиной, мечтой всех женщин. А тут???!!! Ну как на такое реагировать?

Подумав, Анфиса расправила листок бумаги с диагнозом Антона Сергеевича и полезла в интернет за информацией.

Васильев не мог расслабиться, он не любил непонятные ситуации. Всегда все просчитывал на несколько шагов вперед, но в его случае, невозможно предугадать исход событий.

Впервые в жизни мужчина молился, просил у высших сил помощи, скоро самый волшебный праздник, и он готов сделать все, что угодно, лишь бы Дед Мороз подарил Антону в новогоднюю ночь Полякову. Ничего сильнее в своей жизни не желал, чем получить любовь этой девушки.

Перед глазами смеющаяся Анфиса, тянется к нему, закидывает руки на плечи, обвивает шею и целует, Антон даже почувствовал вкус рыжей во рту. Черт, как же было хорошо, и он не терял надежды, что все повторится.

Обухов — психолог Васильева утверждал, что у него прогресс, что Антон научился договариваться со своим внутренним демоном, и что такими темпами, тот может скоро исчезнуть. Но вчера его темная половина напомнила о себе, и Васильев испугался, давно не появлялся злой дух в его голове.

От размышлений отвлек сотовый. Звонил отец.

— Совсем забыл ты меня сынок. — Начал с обвинений старший Васильев. — Уже две субботы я ужинаю один, вспоминая наши разговоры.

— Папа — Антон планировал поговорить со своим предком, и серьезно, узнать, с какого фига, имя Сергея Васильева приплела Агата, когда билась в истерике у него дома. Если она не пыталась так уколоть его по — больнее, не обманывала, он, разочаруется в родителе. — Я предупреждал, что последние дни декабря буду занят.

— Ясно, к новому году то освободишься?

— Конечно.

Потом обсудили дела в фирме, и попрощались.

Анфисе жарко, она стягивает с себя одеяло, душно, нечем дышать. Сквозь сон чувствует на себе горячие потоки воздуха, веки еле открываются, и она видит того, кто пышет на нее жаром. Васильев нависает над ней, руки по обеим сторонам от ее тела на уровне плеч. Взгляд прожигает, в них искрит от вожделения, мужчина тяжело дышит, ноздри широко раздуваются, опаляя ее своим дыханием.

Не сводя с нее безумного взгляда, Антон проводит ладонью по ее бедру, задирает сорочку, ведет выше и обхватывает грудь, щиплет сосок. Анфиса вскрикивает, сладкая боль разливается мощным потоком по всему телу. Приятно. Мужчина опускается ниже, прижимается лбом к ее лбу, так и смотрит на нее, будто готовый в любой момент накинуться на жертву. Но страха нет. Сейчас это не тот блондин, который сидел на диване в гостиной, а тот самый зверь, о котором ей говорил. И в подтверждении ее догадки Васильев хищно улыбнулся, из его рта высунулся длинный язык, раздвоенный на конце как у змеи, только намного толще и сильнее. Язык начал облизывать ее лицо, щеки, заставил приоткрыть рот, куда немедленно ворвался и перекрыл все пути