Шрифт:
Закладка:
Этот район созрел для сладких грез, которые продавал Сисеро.
Он снова посмотрел налево и увидел, что к нему приближаются парень и девушка, держась за руки, словно испуганные дети. Парень, больше похожий на ходячий скелет с синими впадинами под глазами, был в выцветших коричневых брюках и рубашке с буро-зелеными цветочными узорами. Девушку можно было бы назвать вполне привлекательной, если бы не угревые рубцы на щеках и не диковатый взгляд. Грязные волосы бессильно свисали на плечи, а голубая блузка едва прикрывала живот. На двоих им вряд ли было больше сорока, но в выражении лиц читалась древняя как мир безысходность.
Сисеро наблюдал за ними, сверкая белыми зубами. Он ткнул большим пальцем в сторону переулка, и парочка поспешила туда. Сисеро еще раз оглядел улицу. «Все спокойно, – решил он. – Копы никогда здесь не ошиваются». Он поднялся и вальяжно направился к переулку, где поджидала парочка.
– Давай, – сказал Сисеро, подойдя к парню.
Тот протянул дрожащей рукой конверт, заляпанный кофейными пятнами. Девушка рядом с ним дрожала и стучала зубами. Сисеро разорвал конверт и быстро пересчитал деньги, наслаждаясь холодными волнами острого нетерпения, что накатывались от их тел.
– На вид все нормально, – сказал он, достал из внутреннего кармана пиджака пакетик с белым порошком и помахал перед носом у парня, который оскалил зубы, как хищное животное. – Сладких грез.
Парень с тихим стоном вцепился в пакет и помчался дальше по переулку, девушка с криком бросилась за ним. Сисеро посмотрел, как они скрылись за углом, а потом положил деньги в карман. «Тупое дерьмо, – подумал он. – Этот придурок даже не проверил, что в пакете. Их ломает так, что они вряд ли даже словят кайф, и еще до наступления темноты им понадобится новая доза. Ничего, они знают, где найти старину Сисеро».
Он мысленно рассмеялся, похлопал по карману и зашагал в сторону улицы.
У выхода из переулка дорогу ему заступила грузная фигура. Сисеро успел сказать только: «Како…» – и на этом все, потому что в следующее мгновение его толкнули в плечо и он отлетел обратно в переулок. От удара о кирпичную стену у Сисеро едва не вышибло дух, он упал на колени. Рука со шрамами на костяшках пальцев ухватила его за воротник и дернула вверх, так что он остался стоять на носках своих серых ботинок из крокодиловой кожи. Темные очки повисли на одном ухе. «Коп!» – пришла ему в голову первая осознанная мысль.
Мужчина, прижавший его к стене, был ростом выше шести футов четырех дюймов, с широкими и твердыми, как бетон, плечами. Смуглый чикано, лет около сорока пяти, с черными яростными глазами под густыми седеющими бровями. Усы тоже были с проседью, как и завитки на висках, среди черных, словно бы мерцающих синевой волос. Глаза сжались в узкие свирепые щелки над выступающим, как скала, носом. Тонкий розоватый шрам поднимался от левой брови к линии волос. Взгляд этого человека обещал смерть, и он так крепко придавил Сисеро к стене, что тому не было никакой возможности дотянуться до десятидюймового ножа в заднем кармане.
«Нет, не коп, – подумал Сисеро. – Этот засранец хочет оставить меня с голой задницей, а может, и убить заодно!»
И тут взгляд Сисеро упал на горло напавшего. И на его белый воротник. «Священник!»
Облегчение волной нахлынуло на Сисеро, и он чуть не рассмеялся. Но как только губы начали растягиваться в улыбку, священник приложил его о стену с такой силой, что клацнули зубы.
– Хватит, чувак! – сказал Сисеро. – Может, отстанешь от меня, а?
Священник холодно посмотрел на него, по-прежнему вцепившись в рубашку Сисеро.
– Что за дрянь была в этом пакете? – пророкотал он. – Героин? Отвечай, пока я не свернул тебе шею, culebra![44]
Сисеро фыркнул:
– Ты не свернешь мне шею, мистер священник. Это против твоей веры.
Резким разворотом плеча тот швырнул Сисеро на землю.
– Эй, полегче! – вскрикнул Сисеро. – Совсем спятил?
– Давно ты продаешь героин Мигелю и его жене?
– Черт возьми, не знаю я никакого Мигеля!
– А кому еще ты продавал?
Сисеро начал было подниматься, но, увидев, как священник шагнул к нему с крепко сжатыми кулаками, решил остаться на месте.
– Да ничего я не продавал!
– Ладно, пусть полиция сама с этим разбирается, sí?[45]
Рука Сисеро начала долгий путь к заднему карману.
– Послушай, белый воротник, лучше не связывайся со мной, понял? Не желаю слышать ни о каких копах. А теперь отойди в сторону и дай мне спокойно уйти по своим делам.
– Вставай! – сказал священник.
Сисеро медленно поднялся, и, пока он выпрямлялся, нож переместился в спрятанную за спиной руку.
– Я сказал: дай мне пройти! – хрипло проговорил он. – Делай что сказано!
– Я долго тебя искал, с тех самых пор, как узнал, что Мигель и его жена подсели на эту гадость. А еще ты продавал ее Виктору ди Пьетро и Бернарду Паламеру, правильно?
– Не понимаю, что за хрень ты несешь. – Сисеро широко усмехнулся, а затем горячий луч солнечного света лизнул стальной язык. – Прочь с дороги, чувак!
Священник посмотрел на лезвие, но не двинулся с места.
– Положи нож на землю, или я заставлю тебя проглотить его.
– Я за всю жизнь не проткнул ни одного белого воротника, но сделаю это, если ты будешь давить на меня. А ты давишь, клянусь Богом! Никто не смеет давить на Сисеро Клинтона, понял?
– Bastardo[46], – тихо ответил священник. – Я воткну этот нож тебе в задницу и отправлю вприпрыжку домой к твоей мамочке.
– А?
От таких слов священника Сисеро на мгновение остолбенел. Эта секундная нерешительность вынесла ему приговор, поскольку именно в этот момент вылетевший из ниоткуда кулак священника обрушился на голову Сисеро. Он пошатнулся, махнул ножом, но внезапно как будто мощные тиски до хруста сдавили его запястье. Сисеро вскрикнул от боли и выронил нож. Но тут в поле его зрения появился другой кулак, вдавивший зубы ему в рот, который тут же наполнился кровью. Сисеро начал падать, но священник ухватил его за шиворот и потащил по переулку. А потом на улице Мачадо, на глазах у
