— Мне жаль… — тихо произнёс он. — Мои правила: никаких человеческих жертвоприношений, кроме добровольных. Исключения в забвении по индивидуальным согласованиям. Никакого культа. Согласна?

— А… вы меня не изгоняете?

— Я хранитель, а не изверг. Я умею ценить и понимать. А теперь скажи, ты согласна с такими условиями?

— Конечно! Глупец не согласиться.

— Не поверишь, но есть и такие. Как тебя зовут?

— Аюра… — тихо прозвучало в темноте.

— Чтож, Аюра, я, Сергей Нарышкин, хранитель этого мира, принимаю тебя, Аюра, богиней смерти, на озвученных условиях, и таково мое Слово!

Гром прокатился по небу, а девочка вскочила с места, глаза ее заволокла тьма.

— Ой! Сколько силы! Сколько силы! А там жертву приносят в честь… гурната? А можно мне их покарать? Ой! А ей, бедняжке надо помочь, она же мучается… не плачь дитя, я здесь… — речь юной богини разбилась на сотни голосов и лиц. Сергей, наблюдая это, тихо позвал.

— Лира, если слышишь меня, приди, нужна помощь.

Пару секунд спустя, перед Сергеем стояла богиня плодородия, обернулась на девочку и не говоря ни слова зарядила звонкую пощёчину.

— Ай! За что? — хныкнула Аюра.

— В себе? Ты что творишь? Зачем ты разделяешься сама, а не дробишь сознание?!

— А я откуда знала? Я первый раз! А тут сразу столько! — Захныкала юная богиня.

— О создатель! Ты недоучка, что ли? Мама не говорила, разве, что разрыв сущности чреват развоплощением?!

— Убили маму… и папу. Некому учить было…

На пару секунд Лира зависла.

— Аюра, дочь Ранарии? Прости меня, деточка. Прости. — повернулась к Сергею. — Спасибо, что нашёл ее. Я ее заберу, можно?

— Ага, а к тебе особая просьба, найди мне жизнючку!

Вернувшаяся через час Мэй была изрядно пьяна. Войдя в комнату, она скинула с себя кожаную жилетку, рубашку и штаны, оставшись абсолютно голой, залезла к Сергею, который по обыкновению постелился на полу, под одеяло, начав его неумело целовать. Сергей прошелся руками по упругой попе, слегка сжал небольшую грудь, с торчащими тёмно-коричневыми сосками, когда услышал мерное сопение спящего человека. Улыбнулся про себя, переложил Мэй в кровать, накрыл одеялом и мирно уснул.

Петухи в соседнем дворе приветствовали солнце, когда Сергей вылез из-под одеяла. Мэй спала, раскинувшись звездой и скомкав легкое одеяло. Секунду полюбовавшись на обнажённое тело девушки, укрыл и спустился в зал. Братья ещё спали, поэтому пройдя в комнату отца, осмотрел мужчину. Да, бледен, да, худ. Но желтушность пропала, и дыхание ровное, без хрипов. Присев рядом, сформировал большую печать исцеления, впитавшуюся телом, как губкой.

— Досталось тебе, человече, досталось. Но сыновья хорошие.

Внезапно мужчина распахнул запавшие глаза, посмотрел ясным взглядом на Сергея.

— Пей, тебе надо, чтобы почки заработали, а для желудка старший сын позже принесёт. Пей, вот так, не торопись. Будет, возможно, пару дней сзади болеть и кровь в моче, это нормально. Всё теперь будет хорошо. — похлопав мужчину по плечу вышел в зал.

Тишина. Ну, раз так, Сергей прошмыгнул на кухню, нашел кусок свинины, замотанный в одеяла. Нарезав небольшой на равные куски, сложил в чугунок, покрошил туда лук, все специи, что нашел, залил синдром и поставил мариноваться, а сам, взяв трубочку и кисет, вышел на улицу, закурил.

— Рассказывай, что с девчонкой? Совсем плохо? — обратился в пустоту.

— Нет, отнюдь. Мать ведь была великой. Четыре мира сразу контролировала. У нее это в генах. — Лира замялась, — еще одну сироту той войны сможешь приютить?

— Богиня жизни?

— Домашнего очага, изначально.

— Это нужно тебе или ей?

— Ей… Мне… я обещала ее родителям…

— Ручаешься?

— Да!

— Ответственность?

— На мне!

— Зови, будем общаться. — Лира исчезла. Докурив трубку, Сергей её вытряхнул, не спеша отправился внутрь, где в остывшем очаге разжег дрова, выдернув пару железных прутьев для перепелов, насадил мясо и начал медленно жарить. Аромат шашлыка разнесся по всему постоялому двору, а хранитель самозабвенно крутил шампуры, поглядывая, чтобы мясо не подгорело. Потом, скинув мясо в чугунок, нашинковал мелко лук, чеснок, зелень, нашел в загашниках крынку со сметаной, смешал, получая соус. Где-то на улице скрипнула телега, выловив возчика, выпросил где можно взять свежего хлеба, а когда вернулся, неся в руках два горячих каравая, снял верхнюю корочку, выскреб мякиш, засыпал внутрь мясо, залил соусом, нашел кусочек сухого сыра, который очень мелко нашинковал, посыпал сверху, разбил еще несколько яиц и поставил на противне запекаться ненадолго. Вскоре, на запах вышли все домочадцы постоялого двора. Мальчишки смотрели на Сергея, как на гуру кухни и плиты. Сергей же, сняв противень, нарезал на равные куски, положил сначала детям, наблюдая, как они жадно глотая уплетают его пирог.

Минут через десять, дверь таверны скрипнула, извещая о посетителей. Старший убежал, но вскоре вернулся с заказом на «то, что только что готовили». Сергей улыбнулся, рассказывая технологию и процесс, старший послушал и принялся делать то, что говорил хранитель. Немного понаблюдав за процессом, Сергей поднялся в комнату, где спала Мэй, на сей раз свернувшись калачиком. Немного подумав, скинул с себя одежду и залез под легкое одеяло девушки, постепенно задремал.

Через час его разбудила возня на кровати и тихое бормотание. Не открывая глаз, осведомился.

— Ты что-то потеряла?

Ответила Мэй не сразу, а голос был с лёгкими налётом ехидства.

— Да, невинность!

— Тогда не ищи, не найдёшь, — ухмыльнулся Сергей. А девушка, услышав это, с какой-то обидой посмотрела на мужчину и прикусила губу.

— Почему?

— Ты сильно устала, и решила поспать. Вот и всё.

— А как ты со мной оказался?

— Не спалось. Подумал, может так усну.

Девушка кивнула своим мыслям и начала облачаться в свой походный костюм. Сергей тоже поднялся, солнце уже стояло высоко и вовсю светило сквозь бычий пузырь окна. Уже натянув штаны, повернулся к Мэй, но та порывисто сделала шаг и неумело впилась в его губы, Сергей ответил, но вскоре отстранился.

— Пойдём, позавтракаем и будем выезжать.

Девушка согласно кивнула, но было видно, что она не хочет уходить, пошла на выход из комнаты. В зале трактира сидело несколько человек, кто-то уже потягивал сидр и пиво, кто-то, поедал остатки приготовленного Сергеем пирога. Из-за стойки выскочил парнишка, старший сын хозяина, усадил гостей за свободный столик и заламывая руки начал лепетать.

— Скажите, как мы можем вас отблагодарить? У нас не особо много денег, но мы можем отработать…

— Успокойся, парень, успокойся. Звать-то тебя как?

— Золен…

— Золен, запомни, если хранитель что-то сделал, то лучшая награда для него, это достойная жизнь. Вот и все. Запомни одну фразу: делай добро и бросай его в воду. Мы покушаем и будем выдвигаться. Там