кормил предков, которые не могли добыть себе пропитание. Теперь эта обязанность легла на тебя! Когда станешь как мы и не сможешь больше искать свежие могилы, тебя тоже накормят.

– Позапрошлой ночью я нашла для вас пищу, – промурлыкал «кошачий» голос, и у затаившегося во тьме слушателя перехватило дыхание.

– Это твоя почетная обязанность! – перебил резкий голос. – Проклятие и благословение нашего рода, которому не дано упокоения после смерти.

– Нас так много! – мурлыкнуло в ответ, и с дрожащих губ Иоганна сорвался испуганный возглас.

Тут же все смолкло, и молодой человек заледенел от ужаса. Что-то вновь прошелестело во тьме, едва не задев его, и стихло далеко позади. Затем оттуда донесся тяжелый металлический лязг.

Вне себя от страха, Иоганн развернулся и кинулся бегом назад по извилистому коридору. Прочь отсюда, прочь, под чистое небо и светлые звезды!

Внезапно он получил удар в грудь, отшатнулся, выронив фонарь, и чуть не упал. Снова тот зловещий шелест – и тишина. Задыхаясь и всхлипывая, молодой человек упал на четвереньки и стал шарить, с содроганием ожидая нового нападения. Наконец он нащупал фонарь и поспешно открыл заслонку, молясь, чтобы тот не погас.

Молитвы были услышаны, и в желтом сиянии перед глазами возникло то, что так грубо прервало бег, – ржавая дверь, что вела в кромешный мрак и ужас подземелья. Только теперь она не стояла полуоткрытой.

Вот что означал стремительный шелест и лязг во тьме! Тот, кого Иоганн не решался назвать, опередил его и отрезал дорогу назад.

Тяжело дыша, он поставил фонарь на пол и осмотрел дверь. Ни ручки, ни замка – голая железная плита с заклепками. Он уперся в нее плечом и нажал с такой силой, что перед глазами поплыли круги, но не сдвинул ни на волос.

В душе вновь шевельнулся гнев, а мысль о жене, словно искра, разожгла огонь свирепой ярости, перед которой страх не устоял. Иоганн достал пистолет, проверил, не подмок ли порох от подземной сырости, и двинулся назад тем же путем. Время от времени он оглядывался и светил за спину, но ничто не таилось там, лишь боковые тоннели, зловеще раскрыв черную пасть, казалось, следили за ним. Наконец впереди показалась каменная арка, за которой сгустилась непроглядная тьма.

Он дважды делал шаг и в страхе отступал, но затем, держа на изготовку пистолет, все же переступил порог и обвел лучом фонаря сводчатый подземный зал.

Вначале показалось, что здесь лежит множество иссохших мумий. В гротескных позах вдоль стен – бурые, сморщенные, почти скелеты, обтянутые темной пергаментной кожей. На полу – настоящий ковер из костей, от искрошившихся черных до белых и блестящих, с явными следами чьих-то зубов. У самых ног Иоганна в жуткой пародии на веселье скалился череп.

Едва фонарь осветил склеп, по высохшим телам пробежал зловещий шорох – они двигались! Те, кому давно следовало покоиться под крышкой гроба, расползались от света, корчась и извиваясь, точно черви.

Иоганн оцепенело взирал на тошнотворно жуткую сцену, сжимая в одной руке пистолет, а в другой – фонарь. Холодные остекленевшие глаза мертвецов разглядывали гостя в ответ, отражая желтое сияние.

Сзади послышался знакомый шелест. Иоганн развернулся и направил луч в темноту. В глубине коридора появился неясный силуэт. Медленно, неумолимо он приближался, и за спиной вдовца в склепе вновь раздалось зловещее перешептывание.

Иоганн вскинул пистолет, мысли об Эльзе придали ему уверенности. Подпустить поближе, а затем…

Однако страх оказался сильнее, и палец на спусковом крючке дрогнул. Гром выстрела эхом прокатился по мрачному подземелью, но жуткая фигура не остановилась. Она скользила вперед стремительно и бесшумно, лишь тихо шелестело платье.

Иоганн в страхе попятился. Что-то вцепилось ему в лодыжку, он на миг обернулся и пинком высвободил ногу, а когда вновь глянул в сторону коридора, таинственная тварь была уже совсем рядом.

Перезарядить пистолет Иоганн уже бы не успел, поэтому он вскинул перед собой фонарь, словно мог им защититься.

– Мы не останемся голодными! – злорадно промурлыкало существо в платье.

В тот же миг желтый луч вырвал из тьмы лицо, и Иоганн в ужасе выронил фонарь.

– Эльза… – пролепетал он и завопил, теряя остатки рассудка. – Эльза! Эльза!

Я – вампир

Глава 1

Шевалье Футан

Вечеринка была скучной. Я прибыл слишком рано. В тот вечер в «Грамэн чайниз» шел предварительный просмотр, и самые важные гости должны были приехать только после его окончания. Не было даже хозяина, Джека Харди, лучшего режиссера студии «Саммит пикчерс», где я работал помощником режиссера. Впрочем, Харди никогда не отличался пунктуальностью.

Я вышел на балкон, прислонился к колонне и стал, потягивая коктейль, смотреть на огни Голливуда. Дом Харди находился на макушке возвышавшегося над столицей кино холма, рядом с «Гнездом сокола», знаменитым замком с башнями Рудольфо Валентино. Я поежился от холода. С Санта-Моники надвигался туман, постепенно закрывая огни города с запада.

Джин Хаббард, обычно игравшая у нас роли простодушных девушек, подошла и взяла мой бокал.

– Привет, Март, – сказала она, сделав глоток. – Где ты был?

– Ездил с актерами «Кровавой пустыни» в Мохаве, на натурные съемки, – ответил я. – Ты скучала по мне, милая?

Я обнял Джин, и она улыбнулась. Ее чуть вздернутые брови придавали загорелому личику необъяснимое очарование. Я собирался жениться на ней, но еще не определился с датой свадьбы.

– Очень скучала. – Она подставила губы для поцелуя.

Естественно, я не упустил своего шанса.

– Можешь сказать, что за вампир у нас объявился? – спросил я затем.

Она хихикнула:

– А, шевалье Футан. Ты читал статью Лолли Парсон в «Сценарии»? В прошлом месяце Джек Харди познакомился с ним в Париже. Полный вздор, но хорошая реклама.

– Троекратное «ура» рекламе, – сказал я. – Помнишь, как было с «Рождением нации»? Но при чем здесь эта болтовня о вампире?

– Таинственный человек. Никто не может его сфотографировать, почти никто его не видел. О его жизни в Париже рассказывают жуткие истории. Он будет играть в «Красной жажде» Джека. Получил почти такую же рекламу, как Карлофф во «Франкенштейне». Шевалье Футан, – она произнесла имя, словно наслаждаясь его звучанием, – скорее всего, работал поющим официантом в каком-нибудь парижском кафе. Я его не видела, ну и черт с ним. Март, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Вернее, для Деминга.

– Для Гесса Деминга? – Я удивленно поднял брови.

Гесс Деминг – самая кассовая звезда студии «Саммит», у него два дня назад умерла жена. Сандра Колтер тоже была актрисой, хотя прославиться, подобно мужу, ей так и не удалось. Я знал, что Гесс любил ее, и