– Восточный экспресс? – повторила Лиза. – Что значит «догнать Восточный экспресс»? Почему они должны были его догнать?

– Не знаю. – Баррузи пожал плечами. – Когда я слушал отца, меня не очень интересовали эти мужчины. Но как понял отец, они обязательно должны были догнать Восточный экспресс до того, как он пересечет германскую границу. Вот они и спешили.

Баррузи замолчал. Лиза смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Вот почему Восточный экспресс шел к границе так медленно. Чтобы эти мужчины успели догнать его на французской территории. А они, как назло, задерживались из-за аварии. И поезд снизил скорость, выбился из графика, чего с ним никогда не случалось. Кому же нужно было, чтобы они непременно догнали поезд? Кому-то очень влиятельному. Тому, кто имеет право принимать чрезвычайные решения, задерживать такие поезда, как Восточный экспресс, и ломать их расписание. В памяти всплыла первая строчка документа из желтой папки, которую у нее отняли около дома. «Протокол заседания кабинета министров Французской Республики». Неужели?

Баррузи кашлянул. Лиза стряхнула с себя оцепенение.

– А что было потом?

– Ничего особенного. – Гигант покачал головой. – Эти мужчины остановили первую же встречную «Скорую помощь», перенесли туда отца и умчались. А «Скорая» доставила отца в Нанси. – Баррузи помолчал, сделал большой глоток пива из бокала и сказал: – Все это очень странно.

– Что именно?

– То, что они догоняли Восточный экспресс. А вы сегодня пытаетесь выяснить, что произошло с вашим дедом именно в Восточном экспрессе. Странно.

– Странно, – согласилась Лиза. – Но я надеюсь понять, что же там произошло. Спасибо вам!

– Не за что, – улыбнулся гигант. – Желаю вам удачи.

– Спасибо. А вы действительно были чемпионом страны по боксу?

– Нет. – Гигант качнул головой и выставил перед собой огромные ладони. – Это Перрон придумал. Я был всего лишь чемпионом Парижа среди юношей. Сразу после войны. Отец был еще жив. Он был счастлив узнать, что мои успехи в физкультуре принесли такие результаты.

Баррузи тяжело поднялся со стула, одним глотком допил пиво.

– Желаю вам удачи в ваших поисках, мадемуазель.

Гигант пожал Лизе руку и, не оборачиваясь, зашагал к выходу из кафе.

6

Андрей не сомневался, что сейчас увидит Лизу. Кто еще мог вызвать его на свидание? Значит, она о нем не забыла. Не бросила. Интересно почему? Из чувства порядочности, которое заставляет рефлексирующего интеллигента улыбаться человеку, от которого очень хочется отделаться? Или здесь что-то другое? Неужели? Андрей вспомнил теплое дыхание Лизы на своей щеке, ее шепот, ее взгляд. Было ли в этом нечто большее, чем простая заинтересованность партнера? Ему показалось, что было. Но с другой стороны…

Надзиратель загремел ключом, дверь открылась, Андрей сделал шаг и остановился. За столом в комнате сидел широкоплечий мужчина средних лет в темно-сером костюме и нежно-голубом галстуке. Мужчина был похож на удава Каа из мультфильма о Маугли, который Андрей обожал с детства. Тот же холодный и притягивающий взгляд равнодушных глаз, овальное лицо с мясистым подбородком, гордая посадка головы, придающая лицу надменное выражение. Мужчина улыбнулся Андрею, поднялся и пошел навстречу. Андрей переступил порог кабинета. Дверь за его спиной захлопнулась.

– Здравствуйте, Андрэ! – Мужчина протянул руку. – Я ваш адвокат. Луи Лесилье.

– Здравствуйте, мэтр. – Андрей ответил на крепкое рукопожатие. – Но я, право…

– Не трудитесь ничего объяснять, Андрэ, – улыбнулся адвокат, жестом предлагая сесть за стол. – Меня наняла мадемуазель Лиза Вальдман, и я буду защищать вас и сейчас, на стадии расследования, и, вероятно, во время суда. Если вы, конечно, не возражаете.

– Благодарю вас, мэтр. – Андрей сел напротив адвоката. – Конечно, я не возражаю и не сомневаюсь, что мадемуазель Вальдман сделала свой выбор, основываясь на вашей высокой квалификации. Но один вопрос я хотел бы прояснить.

– Слушаю вас. – Адвокат поднял голову.

– Оплачивать вашу работу буду я, а не мадемуазель Вальдман.

– Простите, Андрэ, – адвокат улыбнулся, – но об этом вам придется говорить с мадемуазель Вальдман. Мой договор подписан с ней, и я не вправе изменять его. Если у вас больше нет организационных замечаний, давайте перейдем к делу.

Андрей кивнул. Его губы сами собой расплылись в улыбке. Подобная забота – это, конечно, проявление чего-то большего, чем простая вежливость. Хотя, может быть, Лиза просто не хочет терять его как партнера по расследованию.

– После того, как мадемуазель Вальдман рассказала мне о вашем деле, я обратился в полицию, и мне позволили ознакомиться с документами, – строго сказал мэтр Лесилье. – Улики против вас действительно серьезны. Но я посоветовался со своими близкими друзьями, занимающимися частным сыском, и они обратили внимание на ряд неясностей, требующих прояснения. Скажите, Андрэ, как именно вы держали нож, когда отрезали резиновую прокладку?

– Как держал нож? – переспросил Андрей. – Что значит «как держал»? В руке.

Лесилье кивнул и протянул Андрею свою авторучку. Золоченый «Паркер» был хорош, но в бытность бизнесменом Андрей видел авторучки и покруче. Интересно, для чего этот адвокат дает ему авторучку? Тоже хочет получить отпечатки пальцев?

– Представьте себе, что это нож, – пояснил Лесилье. – Как вы его держали?

Андрей взял сверкающий стержень и на мгновение задумался.

– Наверное, вот так.

Андрей взял авторучку, зажал в кулаке. Острие золотого пера смотрело на адвоката со стороны большого пальца.

– Конечно, – кивнул адвокат. – Именно так держат нож люди, когда хотят что-то отрезать.

Мэтр Лесилье забрал авторучку из руки Андрея и сделал какую-то пометку в блокноте.

– Дело в том, что на рукоятке ножа обнаружены отпечатки ваших пяти пальцев, – сказал он, сделав ударение на слове «пяти».

– Это логично, – кивнул Андрей. – У меня же пять пальцев.

– Это не логично. – Каа гордо выпрямился и повел головой из стороны в сторону, словно выслеживал презренных бандерлогов. – Удар в спину был нанесен сверху. Когда бьют сверху, нож держат так. – Мэтр Лесилье так зажал в кулаке авторучку, что золотое перо выглядывало из-под его мизинца. – В этом случае, обратите внимание, рукоятки касаются только четыре пальца. Пятый палец лежит не на рукоятке, а на других пальцах. А если взять нож, как его взяли вы, – авторучка совершила кульбит в пальцах адвоката, – то четыре пальца лежат по одну сторону рукоятки, а пятый палец – по другую. Именно так и были расположены отпечатки ваших пальцев. Но, держа нож так, нанести удар сверху, – адвокат выкрутил руку и неловко ткнул ручкой в поверхность стола, – практически невозможно. И это является косвенным доказательством вашей версии.

– Неужели суд сочтет это доказательство серьезным и примет в расчет? – Андрей недоверчиво покрутил головой.

– Им придется принять это в расчет, – надменно кивнул адвокат. – Но это еще не все. Вы утверждаете,