Шрифт:
Закладка:
А вот чтобы сократить время пребывания в Традбурге, я отправился на поиски Странника.
Его записки выглядели постаревшими, но оставили их не так давно. Судя по всему, Странник покинул Мадальталь не больше пары лет назад. И я надеялся, что он не успел найти следующий Исток. Либо успел, но ещё не завладел им.
Отыскать Исток, который находился в Эфлене, будет непросто даже мне. Хотя бы потому, что я и в прошлой жизни не побывал в подземном храме, где его держали. Точнее, где располагался храм, я примерно знал, но внутрь меня не пустили. Мол, он предназначался только для женщин.
Забавно, что меня не пускали в пристанище богини, с которой я лично общался и… Ну, не только общался, в общем.
Это была та самая Жива, с которой мы провели немало времени вместе. Она была богиней земли, плодородия и жизни. Покровительствовала лекарям. В нынешнем Велизаре требований по половому происхождению к жрецам она не предъявляла, но в здешнем храме могли прислуживать только женщины.
Правда, я думал, что там находился Исток основания. То есть силу питали от какой-нибудь части храма, а не от кристалла, например. Как это было в башне Стрига. Жива вообще любила привязывать свою магию к конкретным местам.
Надеюсь, мне не придётся тащить с собой какой-нибудь тяжёлый постамент или булыжник размером с меня самого. А то Жива могла и такую подлянку оставить. Что придётся тащить Исток Живы по примеру кристалла Стрига, я догадался сразу. Оставалось только надеяться на благоразумие богини.
Но сначала надо отыскать Странника. У него был Исток огненного бога Сварга. И, надеюсь, он не оставил своего послания, как это сделал Стриг.
Сварг был… сварливым богом. Темпераментным, так сказать. С ним было непросто договориться, да и вообще он не отличался общительностью и дружелюбием. И ко мне он относился не слишком доброжелательно. Хотя должен признать, печати взрыва, которые уже не раз спасали наши шкуры, — это подарок.
Правда, услышал я их не во время беседы и не за кубком пива, а когда раздражённый бог швырялся в меня своей стихией. Зато запомнил я их отменно…
— Не появлялся тут пару лет назад человек невысокого роста, с белоснежной кожей и чёрными волосами, убранными в косы? Скорее всего, у него очень яркие голубые глаза, как небо в ясный день. И северный говор.
Примерно с таким запросом я подходил к купцам, которые торговали всякой всячиной, к тавернщикам, уличным артистам, да к каждому, кто по роду деятельности мог встретиться с прибывшим с Юга северянином. Всё же народ Анны редко появлялся в чужих землях и отличался даже от варгийцев или асванов. Наверняка кто-нибудь, да вспомнил бы.
Большинство отмахивались, некоторые мотали головой, мол, не видали. Парочка пыталась обмануть и требовала плату наперёд. Но когда я их прижимал, признавались, что они — наглые бесчестные обманщики.
Но больше времени я потратил на тех, кто обманывать не собирался. Они искренне хотели помочь и указывали на знакомых, подходящих под описание. Правда, со слухом у них явно было что-то не так.
Один важный по виду горожанин отправил меня к своему соседу брюнету. Собственно, тёмные волосы — единственное, что сходилось с моим запросом. Они даже не были длинными, чтобы в косы собирать!
Другой отправил к очень похожему человеку. Там были и косы, и белоснежная кожа, и даже голубые глаза. Только вот это была девушка.
И каждый раз я тратил на такие наводки кучу сил и нервов. Поэтому, когда добродушная на вид женщина с корзинкой в руке обратилась ко мне тихим мягким голосом, я уже и не надеялся на удачу.
— Слышала, вы искали человека с Севера?
Я поднял голову, прищурился. Лицо у женщины было простоватое, но миловидное. От улыбки потеплело. Но затем она и вовсе покорила меня, угостив горячим пирожком из своей корзинки.
— Спасибо! — обрадовался я. — Да, северянин. Но не из Велизара, а ещё севернее. Косы, глаза небесно…
— Голубые, — подхватила женщина. — И белоснежная кожа. Да, я слышала. Зачем он вам? Вы знакомы?
Она присела рядом на скамейку возле дорожки. Я решил передохнуть под тенью дерева в небольшом саду.
Как же ответить, чтоб не спугнуть?
Кажется, придумал.
— Нет, мы раньше не встречались. Но у нас есть одна общая знакомая. Родом с тех мест, откуда он сам пришёл. И общее дело, которое она нам оставила.
Женщина задумалась. Улыбка вдруг выровнялась, тёплый взгляд стал изучающим и отозвался прохладой.
— И что вы хотите от него? — с подозрением в голосе спросила она.
— Узнать, как далеко он продвинулся. И помочь. Ну, или самому продолжить дело, если он решил от него отступиться.
Были у меня кое-какие мысли насчёт этой женщины. И я постарался их учесть в своём ответе.
Женщина вдруг вскочила, хмыкнула и огрызнулась:
— Не знаю такого. И в городе его никто не видел. Лучше вам поискать в другом месте.
И пошла прочь, яростно топая сапожками.
Мда, пирожки у неё получаются куда лучше, чем ложь.
Я сделал вид, что увлечён как раз пирожком. Он был вкусный, с пышным тестом и нежной начинкой из рубленого мяса, лука и каких-то овощей… Да кому я вру? Я и правда был увлечён трапезой и старался растянуть удовольствие, что было непросто. Жрать хотелось неимоверно.
Поэтому я отправился следом не сразу, а когда женщина скрылась за дальним поворотом, предварительно глянув, не сдвинулся ли я с места.
Было бы куда проще изображать, что я занят, оставь она хотя бы пару пирожков. Слюна до сих пор текла. А ещё я понял одну очень важную штуку в подтверждение своей догадки.
Женщина точно знала рецепт северных пирожков. Такие в здешних краях не делали. По крайней мере, в моё время. Конечно, они были не прям точь-в-точь те, что я пробовал, когда Анна загоралась желанием меня накормить. Надо сказать, это случалось нечасто. Но пирожки этой женщины напомнили мне о редких счастливых моментах прошлого. И окончательно убедили, что северянина она знает довольно близко.
Так и оказалось.
Женщина вошла в небольшую хижину в отдалённом районе Традбурга. Хотя нет, не такая уж и небольшая эта хижина. Само здание-то неприметное, но задний двор за высоким забором довольно оказался довольно просторным. И явно
