уж сильный единовременный выплеск энергии, а регулировать такие естественные накопители пока никто не научился. Тем не менее, не могу не отметить, что возможно… возможно, именно решение подарить этот камень своей фаворитке и стало тем самым фактором, который спровоцировал внезапную смерть короля Скандинавской унии, а его обсуждаемые тайные сношения с австрийской разведкой повод вторичный.

— Ясно. Что-нибудь посоветуете?

— С камнем?

— Да.

— Вариант продать его вы не рассматриваете?

Пока я рассчитываю на возможность вернуть трон, продажа камня просто исключается. Поэтому, как бы не хотелось иного, вариант только один.

— Нет.

— Тогда давайте до завтра подождем. Утро вечера мудренее.

— Хорошо. Еще вопрос. У меня тут образовалось сразу три накопителя мрак-один, как с ними…

— Пока никак. Разряженные инклюзы отнесите в оружейную лабораторию, поменяйте на заряженные. Все остальное придержите пару недель, в лавку Гозмана повремените с визитом. Сейчас слишком много шума будет вокруг Ферганского ожога, эхо докатится и сюда. Завтра если все свои вопросы не решите, вернемся к этой теме.

Интересно, что же будет завтра. Но это уже звучало как намек, тем более что планшет Зверева все чаще помаргивал оповещениями, так что я поднялся, прощаясь с красным боярином.

После посещения оружейной лаборатории вернулся к себе, где сходу попал в объятия Маргарет. Словно жена встречает, забавно — ждала, переживала. Хотя не факт, что лично за меня переживала, может у нее вполне себе утилитарные интересы. Мы ведь с ней как потерпевшие кораблекрушение. Может статься, что она держится за меня только лишь до того момента, как не найдет что-то более надежное. Или вовсе пока чужая шлюпка мимо не пройдет, так что обольщаться на эту тему не стоит — думал я несмотря на то, что Маргарет уже прижалась ко мне в поцелуе.

Тем более что прежде чем бросаться обнимать могла бы и спросить, что вообще произошло и почему я такой растрепанный. А может наоборот, так переживала, что просто слов не нашла? Очень загадочная девушка, в общем.

Глаза Марго были закрыты, язык становился настойчивее и смелее, а легкое платье как будто само упало с одного плеча. Когда я положил руку на упругую грудь, глаза открылись и сверкнула вспышка. Короткий вскрик, после чего Маргарет пролетела пару метров и упала на диван.

Вот кстати насчет искренности ее эмоций и расчета, в копилку — бросаясь ко мне в объятия, Маргарет встала направленно, так чтобы падать на мягкое. Пока я моргал, избавляясь от зайчиков в глазах, она застонала. Вдруг я расслышал, что она не просто так стонет, а сообщает о ждущем меня на столе ужине. Сравнение с женой стало еще более забавным — убедившись, что девушка в порядке, прошел на кухню, загремел кастрюлями и крышками.

Маргарет потребовалось довольно много времени, чтобы прийти в себя, после чего — все еще морщась, пришла и села напротив. Рассказ, который я значительно подсократил, слушала внимательно, не перебивала. Засиделись потом допоздна, говорили много, но ни о чем — просто болтали. Разошлись после полуночи, а на следующее утро я уже нарезал круги по аллеям Академии.

Едва вернулся и принял душ, как в дверь постучались — похоже, обещанное Зверевым «утро вечера мудренее». На пороге обнаружился барон Фредерик Аминов, прилетел из Орска, надо же. Дождался, пока мы с Маргарет соберемся, потом вывел нас из факультета через служебный выход, к ожидающей представительской машине с завешенными шторками окнами. Несколько минут езды и оказались мы у дома-крепости, того самого, где я узнавал насчет жилья.

Заезда внутрь предусмотрено не было, так что вышли под широким тканевым навесом — тенек, приятно, внутрь зашли через узкий проход мимо поста охраны. Не выходя во внутренний двор, поднялись на лифте на последний четвертый этаж, он же третий жилой. Здесь, как знаю, самые шикарные апартаменты, даже с террасами на крыше. Квартира, куда мы поднялись, имела несколько входов, в том числе отдельный — с другими жильцами можно вообще при желании не пересекаться. Неплохо, месячная арендная плата за эти хоромы наверняка такая же, как и у трехкомнатной, которую мне домоуправ предлагал, только за год.

Зайдя внутрь, миновали просторную прихожую, прошли через еще более просторную гостиную, потом еще через одну — круглую комнату с белым роялем. Здесь Аминов остался сам и попросил остаться Маргарет. Меня же он, предварительно заглянув, пригласил зайти в спальную комнату, недвусмысленно показав на дверь.

Стукнул пару раз, зашел — уже догадываясь, кого увижу. Не ошибся — на кровати, приподнятая на подушках, лежала Варвара Белоглазова.

— Добрый день, Владимир.

Голос надтреснутый, но уже получше, чем вчера утром. Хотя выглядит Белоглазова по-прежнему утомленной слабостью — впалые щеки подчеркивающие скулы, сухие потрескавшиеся губы, темные мешки под глазами, на фоне которых серые глаза кажутся огромными.

— Здравствуйте, сударыни, — с полупоклоном обратился я еще и к Арине, которая сидела у изголовья кровати. Вейла в ответ сдержанно, но тепло мне улыбнулась, а я уже смотрел на Белоглазову, ожидая продолжения.

— Владимир, я хотела бы попросить у вас прощения за свое поведение и все недоразумения, случившиеся с момента нашего знакомства в поезде.

— Не вижу повода для извинений, потому как все возможные недоразумения были вызваны причинами он нас независящими и спровоцированы явлениями, не входящими в круг наших понятий.

Увлекся, двинул велеречиво по старой памяти — щеку сразу огнем ожгло, едва удержался, чтобы не сморщиться. Рефлекса еще нет кратко говорить, часто забываю о требуемом контроле словоотделения.

— Тем не менее, — смотрела мне прямо в глаза Белоглазова.

— Извинения принимаю.

— Хорошо. Сегодня барон Аминов поможет вам, вместе с вашей ассистенткой Маргарет, переехать сюда, в эту квартиру. Вместе с ним согласуете порядок выхода на улицу и посещения Академии для учебно-тренировочных занятий.

Так, меня под замок что ли сажают? Но Белоглазова, словно предугадывая мой вопрос, уже продолжала, поясняя:

— Строгого контроля входа-выхода за вами естественно не будет, но в ближайшие несколько недель, или даже месяц, от прогулок в город придется воздержаться, сегодня же увидите приказ по Академии. Кроме того, с сегодняшнего вечера в городе будет введен комендантский час.

Теперь все ясно стало. Эхо случившегося в ожоге, как и обещал Зверев, докатилось и до Скобелева.

— В этих апартаментах девять жилых комнат, так что мы здесь не будем стеснять друг друга. После того, как с Ферганского ожога снимут оцепление, а Скобелев откроют для свободного посещения, сюда прибудет Андрей Александрович. Как шеф-инспектор Боярского корпуса