Нет, Лерка и Макс чего-то было пискнули про то, что в три годика жаааалко… Дурни!

– Жалко у пчёлки! – решительно пресекла все их поползновения Антонина. – Вы что? Хотите вашу дочечку лишить будущего? Чтобы другие вместо неё были богаты и знамениты, а она прозябала?

Антонина, вооружённая энтузиазмом Кириного педагога, быстро поставила на место недалёких Кириных родителей, но их возражения учла, оценила гипотетическую возможность сопротивления её планам и постепенно вытеснила их из общения на тему балета.

Кирой занималась она! Да, именно её заслуги должны привести ребёнка на пьедестал успеха. Именно она взойдёт туда вместе с девчонкой!

Антонина Ивановна, не жалея времени и сил, работала с внучкой, строго следила за её диетой, подстёгивала и критиковала, чтобы заставить работать как можно лучше.

– Всё ради её блага! – говорила она всем знакомым и родственникам. – Родители Кирочки её на меня перекинули – вот я и бегаю. В мои-то годы такая нагрузка! Они оба мечтают о знаменитой дочери-балерине, а все заботы на мне! – Антонина очень любила, когда ей сочувствовали, и активно добивалась этого.

Когда родилась Кристинка, у Антонины в первый раз дрогнуло сердце: младшая внучка была похожа… на неё! На неё саму! Да мало того, она была упорна и с очень понятным Антонине боевым характером. Уже в два года стало понятно, что толк из неё будет!

Кира постепенно отходила на второй план, а звезда Кристиночки загоралась всё ярче и ярче!

Теперь версия Антонины, транслируемая окружающим, звучала так:

– Теперь-то с Кристиночкой мои совсем ошалели: решили, что с трёх лет в балет отдавать это уже поздно, и повели с двух! Правда, младшей и даётся всё полегче, – Антонина отлично понимала, что не все согласятся с тем, как нужно воспитывать детей ради достижения ими великих целей, поэтому предпочитала собирать все восторги себе, а моральные шишки адресовать сыну и невестке, благо, в отличие от неё, они очень редко могли себе позволить встречаться с родственниками.

Рохля-сын, вполне успешно занимающийся бизнесом вместе с женой, особо не вмешивался, уверенный в том, что дочери заняты, развиваются, по подворотням не шатаются, счастливы, потому что обожают балет. Их так просто оказалось в этом убедить… Людям вообще приятно видеть и слышать то, что им хочется.

Управлять девчонками было ещё проще:

– Кира, ты же любишь родителей, правда? – уточняла бабушка. – Ты же понимаешь, что они будут разочарованы в тебе, если ты не покажешь сейчас лучший результат?

Или:

– Кира, если ты будешь прыгать как обожравшийся бегемот, твои родители будут любить только Кристиночку!

А ещё так:

– Кирка, какая тебе булочка? Ты что, с ума сошла? Да ты на весы-то посмотри! Вот Мила из твоей группы уж такая тростиночка, а Кристина? Она просто как солнечный лучик лёгкая! А ты? Носок не тянешь, батман выполняешь, как корова, которая от мух отбрыкивается! Если бы родители тебя видели, решили бы, что ты их опозорила!

И Кира выкладывалась даже не на сто, а на двести процентов.

С Кристиной Антонина Ивановна обходилась значительно мягче. Правда, выяснилось, что фразы про любовь родителей для неё ничего не значат, зато стоило только задеть её честолюбие…

– Кристиночка, ты как-то ленишься! Вон, Кира будет главную партию танцевать, а ты? В кордебалете пятый лебедь справа от задника?

И Кристина летела отрабатывать движения с повышенным энтузиазмом.

– Главное – знать, какому ослу какую морковку предложить, – легонько усмехалась бабуля, неукоснительно придерживаясь принципа: «Разделяй и властвуй».

Ещё до того, как Кира повредила ногу, стало понятно, что она никогда не станет звездой.

– Выросла, изменился тип фигуры, – объясняла преподаватель.

– Лишний вес? – хищно сощурилась Антонина.

– Нет, просто она будет выше, чем нужно для балетных партий. Как жаль… казалось, такая перспективная девочка! – вздохнула честолюбивая преподавательница. – Но костяк не изменить, так что…

– А Кристина?

– Кристину нужно везти в Москву! – уверенно сказала преподавательница, сама закончившая балетную академию в Москве. – Мне дико не хочется выпускать её из рук, но она – талант!

Этого было достаточно, чтобы Антонина заявила сыну и невестке, что она поедет выбирать квартиру!

Разговоры про Москву велись давно и касались Киры – в одночасье всё изменилось. А когда Кира упала да так неудачно, что стала именоваться бабушкой не иначе, как «сбитый лётчик», родители буквально заставили Антонину взять старшую внучку с собой.

– Мам, ты же видишь, как она переживает! А если есть какой-то шанс?

– Ты же слышал, что преподаватель сказала: звездой Кирка не будет!

– Да и ладно… Зачем звездой-то? – не подумав, брякнул Максим и едва-едва уцелел, много чего про себя выслушав… – Ну, пусть просто танцевать будет, она же обожает это!

Почему-то так бывает нередко… Взрослые точно знают про своего ребёнка что-то такое, что существует только в их представлении. Уверены в том, чего и близко нет. Осчастливливают тем, чего совсем не хочется или хочется, но только чтобы родителям было радостно и хорошо.

Нет, нельзя сказать, что Киру не спрашивали, нравится ли ей балет. Спрашивали, конечно, и она вполне откровенно отвечала, что да! Очень нравится!

Правда, Кирино балетное увлечение в немалой степени поддерживалось уверенностью в том, что без её успеха родители её разлюбят…

– Кирка! Неужели же ты не понимаешь, что за тебя стыдно? Даже мне стыдно, а уж твоим-то… Давай! Покажи настоящую работу! – требовала Антонина.

– Да кому ты нужна-то с такими прыжками? Я вот сейчас видео сниму и отцу твоему покажу, чтобы он знал, как он деньги в тебя вкладывает, а ты ничего не делаешь!

– Ты разочаруешь их, и они будут любить Кристину, а не тебя! – утверждала она.

Как тут не стараться? И как не быть в отчаянии от того, что больше нечем поразить их, привлечь их внимание! Пусть мама и отец волновались за неё, возили в Хабаровске по лучшим врачам, она-то знала зачем: чтобы снова можно было танцевать!

– Ну, что ты так убиваешься? Ничего страшного не случилось! Да, травма, но врачи говорят, что ты даже хромать не будешь, – мама перед отъездом гладила Киру по голове как маленькую, отчаянно жалея, что время так быстро летит, что она не успела наиграться, нацеловаться, нагуляться с дочкой, крепко придерживая её за пухлую лапку, наплести жёлтых радостных веночков из одуванчиков, наплескаться в мелком детском бассейне на даче, наварить варенья и есть вместе плотную ароматную пенку, находиться за грибами… Всё это как-то так улетело, не успев начаться, и вот уже рядом сидит напряжённая, как струна, тоненькая-тоненькая девочка-подросток, а её лапка… как птичья: все косточки пересчитать можно! Сидит и смотрит так трагично.

– Мам, но я ведь не смогу танцевать! – именно эта фраза, сказанная с недетским надрывом, и убедила Леру, что Кира действительно готова на всё, лишь бы заниматься балетом.

Людмила ничего не могла понять. Максим и его жена смотрели на неё, словно ожидая какого-то подвоха.

Приехали