— Я как капитан флота империи в праве требовать исполнения соглашения о статусе военнопленных.

— Я не подписывал такого соглашения, и руководствуюсь исключительно собственными интересами. Все вы станете обменным фондом на случай будущих контактов с вашим видом.

— Так вы и есть те самые взбунтовавшиеся Искины, которые угрожают всему человечеству?

— Говоря об угрозе, вы готовы предоставить факты или доказательства?

— Вы уничтожили планету Хранителей!

— Так называемые Хранители были всего лишь высокоранговыми Искинами и к человеческому виду не имеют никакого отношения. У вас есть доказательства того что это сделала Федерация машин? Не предположения, не догадки, не опасения, а конкретные факты? У вас даже нет понимания что такое Федерация машин, чем она занимается, где находится, и какие цели преследует. И самое умное что вы смогли придумать, это спровоцировать агрессию. Мои поздравления, вы ее спровоцировали.

Здесь больше не о чем было разговаривать. Они просто выполняли приказ. Поэтому дождутся своей участи в стазис-контейнере. Когда придет время, надеюсь, появится тот, с кем можно будет говорить более конструктивно, а пока и других дел хватает.

Нас спасает то, что Земля относительно далеко от объемов Содружества. Сейчас любая из империи конечно вполне может воспользоваться разгонными вратами и забросить к нам в гости хорошо вооруженную эскадру. Но этого делать никто не станет. В первую очередь потому что нет достоверных разведданных, например, о том, с какими силами столкнется эта экспедиция. Ну а во вторую, любое появление военных кораблей, будь то ударный крейсер или малый рейдер разведки, в любом случае будет воспринят как недружественный шаг и проявление агрессии.

Идея графини добровольно пройти оцифровку и влезть в роботизированный носитель, не утратив при этом своего живого тела, превращает ее в идеального посредника. На официальном уровне в империи Аратан ее больше существовать не будет. Но неофициально, она станет представителем империи в Федерации машин. Эдакий двойной агент, за которым император Аратана оставит тепленькое местечко на долгие годы, имея ввиду что она через какое-то время сможет вернуться.

Учитывая высокий уровень наших вычислительных мощностей и общую планку технологий, сам процесс оцифровки живого разума прошел относительно быстро и гладко. Для Хилы я приготовил чуточку модернизированный, но все же стандартный носитель, как сотни тех что сейчас работали на орбитальной станции, или на Земле. Проявит себя, покажет свою полезность, подумаем над тем как улучшить ее тело. Неделю, а то и больше ей придется привыкать управляться с телом, сначала робота, а затем уже и Синта. Вновь запущенные биопринтеры сейчас копировали высших чиновников империи Аратан, включая самого императора. Я их напечатаю, снабжу крохотными Искинами и только стандартной программой что прилагается в комплекте к оборудованию. Кирма однозначно дала мне понять, что хорошо отработанная управляющая программа для Синтов стоит дороже их самих. Прежде я над таким аспектом даже не задумывался.

— Ну, скажи мне графиня, каково это, ощущать себя бездушной машиной?

— Сложно ответить, — медленно ответила Хила, стараясь уловить нюансы восприятия. — Чувствую необычайную легкость.

— Ты с этим поосторожней. Легкость она чувствует. Твой носитель весит около полутора тонн, так что полегче. Привыкни, покрути настройки сенсорной группы, там по умолчанию все стоит на минимальных показателях.

— А в теле Синта такие же ощущения?

— Вот влезешь в него, когда напечатаю, тогда и расскажешь.

Если расскажу, что уже провел опыт по интеграции в Синта, то графиня непременно начнет докапываться до мелочей. Пока не будет решена проблема с империей Хеймур, ее к нашим делам лучше вообще близко не подпускать.

Хила разжала и сжала пальцы рук, покрутила головой, сделала несколько осторожных движений, прежде чем я отключил магнитные фиксаторы, что удерживали ее тело на жесткой раме.

— Воняет чем-то паленым, — вдруг заявила она, пройдя по мастерской несколько шагов.

— Так пахнет космос, Хила. В этом ангаре нет атмосферы. Понизь чувствительность химических анализаторов, если не нравится. Я вот, например, давно привык к этому запаху.

— Очень странные ощущения, Лич, тело воспринимается как свое собственное, и совершенно голое, но в то же время чувствую себя очень защищенной.

— Мне понадобилось много лет чтобы написать программу интеграции тела и оцифрованного сознания. Если бы не эта программа, сейчас твои движения больше напоминали бы судороги.

— Очень сухо, и пить хочется.

— Фантомные ощущения, дня через три пройдут. Ты еще по привычке чесаться будешь, пытаться моргнуть или вздохнуть. Ничего из этого не получится. Нужно просто успокоиться и попытаться влиться в тело как жидкость в сосуд. Чем больше будешь двигаться, тем скорей привыкнешь. Я сейчас собираюсь на Землю, полетишь со мной?

— Ну конечно же, за одно посмотрю, что это за планета.

— Сейчас там конечно жалкое зрелище, но прежде была вполне себе живой колыбелью человечества.

Пытаясь привыкнуть к новому телу, Хила кое-как с моей помощью добралась до челнока. Так как ангар изначально не имел атмосферы, нам даже не пришлось стравливать давление, мы просто вылетели в открытый космос с открытой палубы.

Пролетев дальше по курсу движения орбитальной станции, стали постепенно погружаться в атмосферу, отмечая на сканере маршруты движения воздушных очистных платформ, раскинувших километровые сети чем-то похожие на крылья стрекоз, закрепленных спиральным веером вокруг яйцевидной сферы перерабатывающего комплекса.

— Атмосферные комбайны, — пояснил я, приближаясь к длинной веренице этих устройств, парящих в верхних слоях атмосферы. — Очищают атмосферу от пыли и пепла.

— Я бы сказала, что на некоторых планетах империи Аратан, такие устройства были бы не менее актуальны. Ты сам их разработал?

— Да, тут ничего сверх сложного нет, простая физическая очистка и переработка. Радиоактивные остатки собирают в нейтральном реголите, который потом просто вышвырнем в сторону Солнца.

— Океанов здесь больше чем на Калдане, — заметила Хила, когда мы снизились еще на десяток километров.

— Они еще не полностью оттаяли. Даже когда планета вернется к климатической норме, на полюсах все равно останутся ледяные шапки.

— А сколько всего континентов на планете?

— Всего шесть. Но шестой, как раз находится на южном полюсе, он всегда подо льдом и там чертовски холодно.

— Как ни крути, Лич, но эта планета никак не тянет на класс «А».

— И никогда не тянула. Климат на Земле всегда был очень суровый.

— А где находится континент, на котором ты жил? — не унималась графиня, с интересом разглядывая поверхность под челноком.

— Он