камень сумел разложить на песок, а после этого превратить в пыль. И да, на это ушло очень много умственной энергии. Я был выжат досуха, счастливый, отправляясь на свою базу, к своей колонне знаний, на которой я должен был запечатлеть новый способ добычи первородного пламени из оставшейся после слияния воедино божественной энергии.

Я прикоснулся к колонне и вернул утраченные знания и воспоминания, начиная тяжело дышать от навалившейся ноши тяжкого груза переживаний за Лида и нашу общую судьбу.

— Надо создать новый слепок воспоминаний… И заложить туда знания об «Откате»… Четвёртый, а вернее Система — не позволит нам владеть этими знаниями. Она заберёт их и не станет рисковать, оставляя ультимативное оружие в наших «ненадёжных» руках.

«Всё тайное становится явным… Создам-ка я ещё один тайник, только там, где у Системы минимум власти…» — решил я и, пока за мной не пришёл мой собрат, ставший Демиургом, решил отправиться на Землю.

— Ох, как же пивка-то захотелось попить… А наша пивоварня ещё не готова… Сил моих нету, надо лететь на Землю, — произнёс я вслух то, что дойдёт до нашей повелительницы, придумывая для себя такое несерьёзное, но вполне себе реальное алиби, ведь все мы, нумерованные собратья, уже не раз и не два бегали на Землю ради «отдыха» в хорошей компании.

Так почему бы и мне не захотеть выпить пивка?

Глава 21

Планета Земля. Полуразрушенный город на Урале. Окраины…

Я стоял у старого дуба и смотрел на практически бесконечно кладбище, появившееся там, где когда-то росла луговая трава, паслись стада, выращивали злаки да картошку. На смену цивилизации, на смену гармонии, полной различных моментов счастья, радости, смеха, веселья и даже злобы… Такой живой злобы на что-то, что тебя раздражает, пришло опустошение, тишина и смерть… Кому-то из этих людей не суждено было пережить тот год, когда всё началось. Когда случился приход Системы. А кто-то только начинал свою жизнь, впервые прокричав на этот мир своё звучное право зваться человеком. И все они теперь здесь, в земле, на новом, огромном кладбище моего родного города. Города, где родилось моё земное тело, где я вырос, где встретил первую любовь, испытал первую горечь разочарования и неудержимое счастье любить и быть любимым. Здесь я встретил свою жену и свою судьбу. Здесь родилась моя дочь. И здесь я жил и работал, подрабатывая на местного олигарха, пока всё не полетело к чертям.

Система не спрашивает разрешения, когда приходит в новый мир. Она, словно тиран, приходит и объявляет, что все наши жизни теперь её. Если тебе повезёт — то ты получишь её благословение и тебе откроются статусы меню, великие возможности становиться сильнее, получать чудовищные по своей мощи артефакты. Если не повезёт — сдохнешь, превратившись в кого-нибудь вроде зомби. Если же удача на твоей стороне лишь наполовину — ты переживёшь несколько часов или дней и затем станешь добычей более сильных тварей, в том числе тех, что носят человеческое обличье.

Я знаю, что на других планетах всё бывает по-другому. Система делает различные сценарии и сюжеты своего прихода. Религиозные люди назвали бы это Армагеддоном. Люди далёкие от этого, назвали бы это тем словом, которому нет места в культурном обществе.

Я выжил в этом аду. Я шёл, зная свою цель. Паровозом пёр напролом, следуя за своей мечтой — найти и спасти свою жену и дочь. Я убивал. Я сходил с ума. Я калечил, отрубал головы зомби, разрезал на части живых, что решили убить меня. Стирал их в порошок, когда мне открылась магия. Я был неостановим. Неудержим. Всесилен… Я думал, что меня ведёт сама судьба, а оказалось, что я просто труп с воспоминаниями, в чью тушку подселилась другая душа человека из другого мира. Того, кто уже потерял всё, кроме своей гордости и желания остановить этот порочный круг, в котором Система устраивает кровавую баню всем выжившим мирам, поощряя насилие и смерть. Смерть — она даровала ей такие крупицы силы и энергии, позволяла собрать человеческие души, которые по сравнению с силой даже самого захудалого бога была подобна песчинке. И всё же она вела свою жатву, ведь иначе, без этих огромных жертв по всей галактике, она бы рано или поздно пала под натиском других, ещё более чудовищных тварей.

Моё тело и душа нашли покой и объединились, дав возможность вознестись мне, как новому богу, и выполнить величайшее из всех возможных желаний Марка, чья душа превратилась в пыль, передав свой опыт и воспоминания чистой, но сильной душе воина — Аарона. Две судьбы соединились вместе и поставили перед собой одну единственную цель — сделать так, чтобы никто и никогда не столкнулся с этим адом. Так родился Лид. Бог, что стал воплощением удивительной силы Эволюциониста.

Но всё оказалось намного сложнее, чем я думал изначально. Уничтожить Систему… Я хотел этого. Но оказалось, что если убрать эту причину «ада», то за ним будет скрываться ещё более пугающий монстр. Пустота… Твари изнанки, что уничтожают не миры, не звёзды… А целые галактики. Раковая опухоль вселенной или же величайшее её творение, способное жить и выживать везде и всюду?

Я застрял. Я на перепутье. И у меня нет никого, кто бы подсказал верный путь. Я могу рассчитывать лишь на себя…

— Добрый день, молодой человек… — рядом со мной появился старик.

Странный, я практически не ощущал его присутствия.

— Здравствуйте, дедушка.

— Ну, не такой уж я и дедушка… Просто этот мир заставляет постареть чуть раньше… В прежние времена, мне было довольно далеко до пенсии. Я смотрю, вы тут давно стоите?

— Не знаю… Не слежу за временем.

— Ну да, в ваши-то годы, кажется, что времени много… Кто-то похоронен из ваших близких?

— Да, — ответил я ему, не став пояснять, что каждая могила здесь — это заноза в сердце для Хранителя Земли. И пусть они появились раньше, чем я взял на себя этот статус, но всё равно, больно знать, что сегодня большая часть из них могла бы просто идти на работу, в школу или садик… Но пришла Система и вот они… Стали никем.

— Все мы похоронили кого-то. Такова жизнь. Может, выпьешь чутка? Составишь мне компанию? — протянул он бутылку пива.

— Странно, что это не водка или что-то такое, покрепче.

— Она горькая. Жизнь горькая. Будущее — не лучше. Хватит с меня горечи. А чисто символически,