Шрифт:
Закладка:
– Да, Кассандра. Ты права по всем пунктам. Все очень интересно, но ты рассказываешь мне то, что я и так знаю…
– И я поняла, как ты подставил Бранвен. Она ведь просила тебя помочь справиться с ее кошмарами? Ты вошел в ее сны и кое-что узнал. Что она влюблена в Элрин. Я-то думала, в Роана… Но, оказывается, не в него, да?
– Да, – согласился Абеллио. – Трущобная фейри, влюбленная в аристократку. Это было бы мило, если б не было так жалко.
– Ты написал Бранвен записку и назначил тайное свидание той ночью. И сбрызнул конверт духами Элрин. И Бранвен сожгла записку, чтобы никто не узнал.
– Вообще-то я так и написал: записку нужно сжечь, – заметил Абеллио. – Не хотел рисковать.
– А потом ты поскорее уснул, устроил встречу банши с Бранвен и подставил ее. Я не понимаю только, почему она не рассказала про записку на допросах. Это все объяснило бы.
Абеллио протяжно вздохнул:
– Как думаешь, кто ее допрашивал? Я – детектор лжи фейри. Я печально покачал головой в ответ на ее слезливую ложь.
Я скрипнула зубами:
– Как ты узнал, что я последую за ней той ночью?
– Я надеялся, что кто-нибудь так поступит. Эта ночь была самым подходящим моментом для шпиона, чтобы сообщить королю о предстоящем сражении и военном совете.
– Верно… Тогда почему король не арестовал Роана и генералов на военном совете? Зачем весь этот сложный спектакль?
– Затем, отвратительная фертная шлюха, что мы не хотели предотвратить восстание, – усмехнулся Абеллио. – Мы хотели его сокрушить. Жестко разгромить армию мятежников раз и навсегда, чтобы больше никто и никогда не восставал против короля.
Острый приступ паники пронзил грудь. Роан. Что с ним стало? Есть ли хоть малейший шанс, что он еще жив? Я глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться страху.
– Понятно… – Мое тело напряглось. Я нахожусь достаточно близко? У меня остался всего один шанс. – Зачем ты здесь, Абеллио?
– Чтобы в последний раз поговорить с сестрой.
Страх ударил меня под дых.
– С кем?
Он рассмеялся – зло, ядовито:
– Такая умная, а этого не поняла?
– Ты сын Рикса? – запинаясь, пролепетала я. – Поэтому и предал нас?
– Рикса? – Абеллио пренебрежительно фыркнул. – Ты правда думаешь, что ты дочь Рикса? С чего ты взяла?
Голова шла кругом. Если не Рикс мой отец, то кто же?
– Подменыш… – Я заикалась, в голове все смешалось. – Чья тогда я дочь? Что случилось с моей матерью? Я слышала, как она кричала… – В моем голосе слышалась истерика.
– Извини, Кассандра, но мне надоела твоя болтовня. Пока, сестричка…
Я бросилась на Абеллио и вцепилась ему в лицо. Он вскрикнул от боли, и я почувствовала кровь под ногтями.
Он ударил меня кулаком по щеке, я растянулась на полу. Абеллио шагнул вперед и пнул меня в живот, выбив воздух из легких.
– Ты об этом пожалеешь, сучка, – прорычал он. – Будешь молить о пощаде, пока я не закончу с тобой.
Он вышел из камеры и захлопнул дверь. Я лежала на полу, пытаясь отдышаться и боясь шевельнуться. По щекам струились слезы. Слова Абеллио вертелись в мозгу, я пыталась ухватить их смысл. Он говорил о Риксе свысока. И все же моя двойняшка-подменыш жила в доме Рикса… Почему? Ему приказали ее забрать? В голове родилась ужасающая мысль…
А пальцы крепче стиснули серебряную ручку Абеллио.
* * *
Через несколько часов я услышала за дверью камеры топот, и от страха по спине побежали мурашки. Я напала на Абеллио, и он пообещал в ответ сделать мне больно.
В голове вертелись варианты. Ручку Абеллио (если это та же самая ручка) можно использовать в качестве отражения. Если они оплошают и откроют дверь при свете факела, я исчезну прежде, чем они это поймут. Но если что-то пойдет не так или у меня не хватит сил, они отберут ручку, и я упущу единственный крохотный шанс выбраться отсюда.
Тяжело вздохнув, я решила рискнуть. Подкралась поближе к двери и сморщилась: при резких движениях ушибы от ударов Абеллио запульсировали. Шаги за дверью прекратились, лязгнул замок. Сердце колотилось как бешеное.
– Свет, – послышалось предупреждение Абеллио.
Черт, черт, черт! Я отшвырнула ручку в угол камеры, молясь, чтобы они ее не заметили.
Дверь распахнулась, послышались шаги нескольких человек. Чьи-то руки грубо схватили меня за волосы и рванули вверх. Я с трудом поднялась на ноги, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли. Чей-то кулак ударил меня в живот, и я согнулась пополам, задыхаясь и кашляя. Не успела я отдышаться, как на голову накинули матерчатый мешок, обвязав его вокруг шеи грубой веревкой. От мешка пахло по́том и кровью. Его раньше уже использовали в таких целях. Меня затошнило от этой вони. Я попыталась контролировать дыхание. Рвота сейчас совсем некстати.
Меня грубо вытолкнули из камеры, заломили руки за спину и крепко связали запястья. Затем кто-то потянул меня за веревку на шее. Я пошатнулась.
– Поводок для полукровки, – произнес чей-то голос. Он резко дернул веревку, и я упала на колени.
Смех эхом отразился от стен. Четыре голоса, один принадлежал Абеллио. Кто-то опять дернул веревку на шее – поводок, как они ее называли. Я покачнулась вперед, испытывая тошноту.
Роан. Где ты? Пожалуйста, Роан!
Я изо всех сил старалась идти быстрее, отчаянно пытаясь не отстать. Со связанными за спиной руками падать очень болезненно. Кто-то пнул меня сзади, я врезалась в стену. Снова смех, эхом отдающийся в голове. Ярость закипала в груди. Мне хотелось вырвать у Абеллио его гребаное сердце, как делал Роан во время драки.
Они подталкивали меня вперед еще несколько минут, пока мы внезапно не остановились.
– Закрой дверь, – приказал Абеллио.
Звук захлопнутой двери эхом разнесся по помещению, чьи-то руки толкнули меня на деревянный стул. Кто-то схватил меня за ногу, я пнула его в ответ, но сопротивляться как следует не хватало сил.
В отчаянии я искала их страх, пытаясь вспомнить наставления Роана. Очистить свой разум. Найти свою истинную природу, первобытную, звериную сторону… Ничего.
Что-то ударило меня по лицу. Шок вытеснил из сознания все, кроме пульсирующей боли.
– Я с радостью наслаждался бы этим весь день, – сказал один из них.
– Просто стоять здесь уже опьяняет, – хрипло поддакнул другой.
Они ловили кайф от моего страха – они тоже фейри Уила Брока. Совсем как я.
Один из них врезал мне по правому уху, и в нем зазвенело. Они снова расхохотались, но теперь их смех звучал на грани истерики.
– Запрокинь
