их делают. И отчего-то думается мне, что и вы с Володей обязательно сделаете своим малышам этот анализ, чтобы знать, к каким болезням они предрасположены, к каким занятиям и профессиям, какие у них риски и какие продукты им не подходят… ну и все такое. Уж слишком тяжело вам достались детки. Столько переживаний пришлось перенести, что, зная вас обоих, уверена: будете подстраховываться со всех сторон. И тут самый важный момент: если при таком анализе всплывет, что отец у деток не родной, это грозит клинике не просто скандалом, а огромными штрафами и потерей репутации. Ни один врач не станет так рисковать, даже ради родной сестры. Не говоря о какой-то обычной пациентке. Так что я уверена, что подмена в твоем случае исключена.

— Со-о-нечка… — потрясенным голосом протянула Лена и от переполнявших ее чувств приложила пальцы к дрожащим губам. — Я даже не думала в этом разрезе… Понимаешь? Даже не подумала о таких простых вещах! Господи, Соня, — всхлипнула Лена, наверное, от облегчения, ну и от радости освобождения. — Как устроен твой мозг? Как ты это сообразила вот так, сразу, в одно мгновение? — И все же заплакала, не удержалась, при этом одновременно со слезами, текущими по ее щекам, улыбаясь и смеясь: — Почему я совершенно упустила из внимания очевидное? Просто решила, что мне сделали левую подсадку, и все, сразу же в это поверила и запаниковала! Я, наверное, схожу с ума. Как ты думаешь, может, у меня что-то с головой?

— Все с твоей головой в порядке, — рассмеялась Софья, — просто ты беременна. Беременна и ужасно мнительна оттого, что слишком долго ждала этого момента. Слишком много сил, нервов, терпения и преодоления всех возможных препон ради этой беременности, поэтому ты ужасно боишься за деток и оттого пугаешься, придумываешь себе всякие страшилки… — Она погладила Лену по голове. — А бояться больше ничего не надо, Лен. Все. Надо разрешить себе выдохнуть и, насколько это возможно, расслабиться. И просто радоваться. Готовиться к их появлению на свет.

— Сонечка… — пораженно покрутила головой Лена, — ты хоть сама понимаешь, насколько ты удивительный человек? Иногда мне кажется, что тебе не тридцать лет, а как минимум сто. Твои мысли и рассуждения бывают настолько глубокими и поразительно мудрыми, что я просто в восхищенный ступор вхожу. Думаю: ну откуда? Как она могла это понять? Заглянуть в самую суть вещей и ситуаций и увидеть их глубину, порой такую, которую и представить себе не можешь.

— Да ну, — отмахнулась Софья, — нет во мне никаких таких особых качеств.

— Еще как есть! — уверила ее с горячностью Лена, перестав и плакать, и смеяться-улыбаться. — Ты вот так задумаешься, погоняешь в голове вопрос-проблему, и как выдашь решение и свой вывод! Так все вокруг просто шок ловят, поражаясь, как они-то сами не поняли, не докумекали до этого. А как ты разговариваешь? — приводила все новые аргументы в пользу своей версии о Сониных способностях Елена. — Это же вообще нечто! Настолько чистый, прекрасный русский язык! Ну просто прошлый век.

— Это оттого, что я всегда очень любила читать. Причем читать именно книги в бумажном формате. А игры компьютерные не любила и не понимала, как ими можно настолько увлекаться. Вот ты в «Мортал Комбат» играла? В «Макс Пейн»? В стратегии и стрелялки всевозможные?

— Конечно, — усмехнулась своим воспоминаниям Лена и похвасталась: — И даже пару раз делала братца в «Мортал Комбат» с крутым счетом. Он ужасно психовал и требовал реванша. Так и рубились, пока он меня не уделал с разгромным счетом.

— Ну вот, — продолжила Соня свое пояснение. — А я попробовала разные игры, и мне абсолютно не зашло. Как и «Властелин Колец», и «Гарри Поттер», которыми все поголовно были захвачены и очарованы. Нет, мне понравились, но чтобы прямо восторг-восторг и увлечься — такого не было. Они мне казались какими-то настолько детскими сказками, в которые почему-то решили поиграть взрослые люди, что даже как-то неловко за тех взрослых становилось. Несерьезно. И я возвращалась к своим книжкам.

— Вот я про что и говорю, — нашла в доказательствах золовки лишь подтверждение своим словам Елена. — Ты же даже в эсэмэсках слова не сокращаешь. Никаких «выхи», вместо «выходных», ППЦ (то есть пипец), ни «поки» вместо «до свидания», ни тебе «чмоки-чмоки» вместо «целую»… И смайлики не используешь, только словами изъясняешься. Не говоря уже про имоджи всякие.

— Да все это просто профессиональная деформация и не более того, — возразила ей Софья, испытывая неловкость и стеснение от слов Елены, настаивающей на какой-то ее исключительности. — Много лет я работаю с документами, написанными и составленными в девятнадцатом веке и начале двадцатого. Изучаю и читаю письма, дневниковые записи, справки и официальные бумаги, донесения. Вот невольно и перенимаю стиль изъяснения того времени. Ну и язык эпистолярного изложения.

— Нет, Сонь, — покрутила головой, отрицая ее утверждение, Елена. — Никакая это не профессиональная деформация. Просто ты такая сама по себе: глубокая, вдумчивая, обстоятельная — в этом твоя суть. Ты словно из той самой эпохи. Не зря же ты единственная из всего клана Октябрьских, кто так невероятно похож на бабку Агриппину. У тебя такая же точеная фигурка, и эти ваши потрясающие глаза, удивительные. Ни у кого никогда таких не видела в жизни. Да и характер у тебя, Сонь. На вид ты такая вся мягкая, хрупкая-романтичная, а на поверку — тот еще кремень.

— Ладно, все, — решительно перебила золовку Софья, — хватит меня расхваливать, а то я начинаю напрягаться и комплексовать. Идем лучше, я тебя до домика доведу. Поздно уже, да и день был заполошный и бесконечный какой-то. — Поднимаясь с дивана, она протянула руку, чтобы помочь встать Елене. — Тебе уж точно надо отдыхать, а не бродить ночами.

— Да, — согласилась Лена, принимая помощь от Сони, поддержавшей ее под локоток, и, тихонько покряхтев от усилий, встала с диванчика. — Загулялась я, точно. Да и похолодало. — Она передернула плечами. Май все-таки еще не лето.

— Не, мерзнуть тебе никак нельзя, — обеспокоилась Софья. Подхватила небрежно откинутый на диванный подлокотник плед, набросила его на плечи Елене и посоветовала: — Вот так, лучше укутайся на всякий случай.

— Спасибо, — поблагодарила та и поделилась открытием: — Представляешь, я и не знала, что здесь есть такая милая и удобная беседка, случайно наткнулась.

— На это и был расчет мамы, когда она придумала эту и еще одну похожую беседку в другом конце парка. Хотела, чтобы был уединенный уголок в глубине сада, вдали от дорожек и тропинок.

— Хороший расчет, правильный, — кивнула Лена и вернулась к, казалось бы, задвинутой уже и переговоренной теме: —