Шрифт:
Закладка:
Работа
Советами своими не мешая,Скажу я об одном наверняка:Гнетет работа – знать, она чужая,Своя работа в тягости легка.Порой и обезсилит, и измучит,Навалится безсонницей она,Но сделает тебя сильней и лучше,А ты в ней весь, и этим жизнь красна!А сколько тех, кто жизнь свою не вызнав,Век проживет, не сделав ничего.Их тяготит в пути не бремя жизни,А гнет неразуменья своего…В себя смотри уверенно и строгоИ выбирай работу навсегда.А слава – что? У славы места много,Но больше мест почетного труда.Александр Романов* * *А еще такому человеку, как я, надо поругаться – за «испорченный» отпуск, за одиночество, за покомандовать некем… ну, вы на себе испытали, как мужчины умеют повод находить. Позвонил на дачу жене и сделал вид, что очень я обижен отношением, позабыт-позаброшен; и вообще, жизнь не задалась, «былинки» не пишутся, на работе все неладно, настроение неважное, а кто виноват – и так ясно-понятно. Мне жена говорит: приезжай, я тут ремонт в маминой комнате делаю; отвечаю: шумно там у вас – прибой ладожский мысли сбивает, и внук громко подрастает, и устал я от всех и вся, и вообще я человек творческий… «Да мы же на этой неделе в Пюхтицу поедем», – успокаивает жена, но мой котел уже разогрет, и разумные слова только дрова в костер подбрасывают. Положил трубку, на душе полегчало, и думаю: а, может, и вправду, на дачу рвануть, ладожским целительным воздухом подышать? Или уж выдержать характер до конца?..
Выволокли бабу в чисто поле.Нет, никто ее не волок —Шла она сама по доброй воле,Торопила срок.К двум коням дуреху привязалиПарни-молодцы,Извинились и коней погналиВ разные концы.Два коня, рожденных для полета,Понеслись, не дожидаясь плети.Одного коня зовут Работа,А другого – Дети.Болен сын – работница плохая,Вся в работе – так плохая мать…Разрывают кони, разрывают,Да никак не могут разорвать.Наталья Нутрихина, СПб.Прелюбодеяние
«Смотри на прелюбодея и ты увидишь, что он в тысячу раз несчастнее окованных цепями: он всех боится, всех подозревает, и, что всего бедственнее, – совесть его вопиет и терзает ежедневно.
И удовольствие от греха кратко, а печаль продолжительна. Затем и установлен брак, чтобы ты не перепутал границ, ибо Бог, промышляя о твоем спокойствии и чести, для того и дал тебе жену… А ты неблагодарною душою наносишь Ему безчестие, отвергая всякий стыд, преступаешь назначенные тебе границы. Безчестишь собственную свою главу…» (Святитель Иоанн Златоуст † 407).
Не лги, не мучай, не убий,Не пожелай жены ближнего,Свою законную люби,Диктует заповедь Всевышнего.Я не по заповедям жил,Война в душе свой след оставила:Врага убил и согрешил,Хотя убить война заставила.Израненный, пришел с войны,Не заповедью, связан – клятвою.Не пожелал чужой женыИ… заслужил ее проклятие.Михаил Карбышев* * *«Зарубежье ближнее, сердцу милый дом. И весной над крышами аиста гнездо. Мне, как птицам, хочется без границы жить и по милой рощице с песнями ходить» (Инна Трубочкина). Долгоногий аист пристально всматривается в необъятную зелень травы. Да что он там может высмотреть? – удивляемся мы. Но вдруг мгновенный кивок маленькой головки с длиннющим клювом – и молодой лягушонок уже никогда не станет взрослым, Так и бродил бы убийца земноводных по безкрайнему монастырскому полю, но, заметив, что за ним наблюдают, играючи взял высоту, нехотя взмахивая огромными крыльями, Его гнездо неподалеку, на вершине телеграфного столба; и каким образом держится на ветрах это немалое сооружение, одному Богу известно.
Вершина лета, ароматы цветов смешиваются в неповторимый запах апофеоза жизни, но уже спадают первые желтые листики на вычищенные дорожки монастырского кладбища, на любовно ухоженные одинаковые могилки почивших сестер, покрытых ковриками бархоток, мха и других растений, названия которых я не знаю, высшим счастьем почел бы лечь где-нибудь пусть в сторонке, но рядом, Вьется лесная тропинка дальше, к святому источнику Божией Матери, а места высокие, солнечные, одним словом, грибные места. По привычке выглядываю грибные шляпки. Да вот же они – большая семейка маслят нашла приют возле самой дорожки – от крохотных, с ноготок, родившихся нынешней ночью, до крупных, с блестящей пленочкой-защитой от жаркого солнца. Идущие на источник паломники осторожно огибают семейство стороной.
А уже внизу, трижды обойдя с молитвой часовню Божией Матери, направляешься в купальню, дабы смыть с себя, по милости Богородицы, накопившиеся грехи. Несколько ступенек вглубь – и собравшись с духом, трижды окунаешься с головой в холодную воду. Выйдя из воды, с изумлением замечаешь, как пылает твое тело и как скоро вода высыхает на тебе. Омытая душа поет от радости, и так становится хорошо, что передать невозможно: надо самому испытать. Благодарю Тебя, Матерь Божия, что допустила окунуться в Своем источнике.
Входишь в ворота Обители – и попадаешь в настоящий земной рай. Много труда положили насельницы, чтобы в каждом уголочке росли цветы, плодоносил монастырский сад, а трудолюбивые пчелки без устали несли свой взяток в монастырские ульи. Мед в Пюхтице необыкновенный не только по вкусу, но и по своим лечебным свойствам. И удивительная тишина вокруг, о которой я уже пытался написать.
Только портят настроение безчисленные эстонские, немецкие и прочие туристы своим расхристанным видом: в шортах, руки в карманах, девицы… девиц описывать не буду – сами знаете. И ведь не просто гуляют, но походя заглядывают в храм, фотографируются на фоне собора, громко глаголят о своем и, наконец, удаляются в свой комфортабельный автобус поглядеть на очередные достопримечательности Эстонии.
Наша маленькая паломническая группа подгадала как раз к началу субботней всенощной. Но что случилось со мной? Я так ждал этой поездки, рвался в Пюхтицу, но на службе заныла каждая клеточка тела, ноги не хотели держать и подгибались, очень захотелось спать, и вообще, ожиданного праздника в душе как не бывало. Но все же я заставил себя исповедоваться и получить разрешение на завтрашнее Причастие.
Храм невелик, Шаги легкиУ исповедника к Причастью.Но ты попробуй, сберегиТой чистоты небесной счастье!Когда ты светел
