так и это не эдак. Зачем вы написали, что стали употреблять спиртное в молодом возрасте? А вдруг молодежь начнет с вас пример брать? О положительном надо писать, о примере достойном…»

Но у писателя и читателя не только обязанности, но и права равные: читатель вправе захлопнуть книгу на первой странице, а писатель – бросить читательское письмо в корзину. Наверное, нет смысла в ответном письме разъяснять, что ты хотел сказать на четырехстах страницах; тут уж никакие разъяснения не помогут…

Меня учила бабка:«Чтоб дело оправдать —попробуй сад взлелеять,и вырастить ребенка,и книгу написать!»Л.Ваганова

Но и книги читать – искусство немалое: если не приучен думать, так и будешь «глотать» книги до конца жизни. Прочитать можно много, а толку будет с гулькин нос. Как-то забывается, что правда и изображение правды зависят не только от таланта, но и от поставленной писателем задачи – думай, думай, читатель! Поэтому, писатель, пиши просто! Читатель! Не торопись с выводами!

Открываю альманах «Поэзия», № 59, 1991, и в статье А.В.Михайлова «Новое знакомство с одним не-поэтом – поэтом» о творчестве Шопенгауэра и нахожу подтверждение своим несовершенным мыслям, Философ пишет:

«Чтение – суррогат самостоятельного мышления, Твои мысли водят на помочах, К тому же многие книги пригодны лишь на то, чтобы показывать, как много на свете заблуждений и как страшно можно запутаться, если руководствоваться книгами… Читать надо только тогда, когда источник собственных мыслей заглох, А гнать прочь свои настоящие, крепкие мысли, чтобы брать книгу в руки, – это грех против Святого Духа»,

«Читать – значит думать чужой головой вместо собственной»,

«Стиль – лицо духа, Он еще правдивее лица. Подражать чужому стилю – значит нацеплять личину, Как ни красива она, безжизненность начинает быстро приедаться, так что даже и самое безобразное лицо живого человека все-таки лучше»,

«Подлинная краткость выражения состоит в том, что мы говорим лишь заслуживающие внимания вещи, избегаем долгих объяснений того, что должен сообразить сам, и проводим верное различие между необходимым и излишним, Напротив, в жертву краткости нельзя приносить ясность, а уж тем более грамматику»,

Что касается нашего чтения, чрезвычайно важно искусство нечитания, Его смысл в том, чтобы не брать в руки то, что занимает широкую публику в данный момент, Тут надо рассуждать так: кто пишет для дураков, тот всегда найдет читателей… Дурного следует читать как можно меньше, хорошего как можно больше: дурные книги – это интеллектуальный яд, они отравляют ум»,

С большим сожалением вынужден остановиться,

Вышла книга

Вышла книга. В свет. В эпоху.К современникам на суд.Пусть по голосу, по вздохуНе в родню к чертополоху, —В добрый список занесут.Книга… Что это такоеКнига? Не набор страниц,Это царство непокоя,Рокот грома, взлет зарниц,Сердца стук и слов сраженье,Рифмы звон, как звон мечей,Страсть, порыв, изнеможеньеСквозь безсонницу ночей…… Вы коснитесь книги этойОсторожно, не спеша:В ней живет душа поэта,Обнаженная душа.Николай Браун, СПб.

Стыд

Мальчишка замер в лопухах. Глядит – не оторваться. Разделись женщины в кустах, решили искупаться. И медлят около воды… Следы на круглых спинах, на бедрах красные следы от ободков резинок. Потягиваются слегка, на солнце розовея. На поясе – одна рука, другой рукой – за шею. Мальчишка прочь не убежал (а надо бы, а надо), он, побледневши, губы сжал, он об одном тогда мечтал – стать взрослым вроде брата. Следил, покуда чья-то тень мальчишку не накрыла. И потемнел веселый день, и солнце зарябило. У брата старшего кулак недолог на расправу. Под левым – розовый синяк, малиновый – под правым. Упал мальчишка, и ремень прошил, прожег рубашку. И почернел веселый день под свист тяжелой пряжки. Пощады криком не просил, побои слез не выжали, Зубами землю закусил, чтоб женщины не слышали (Леонид Агеев † 1992),

Стыдливость заложена в человека Богом; и Бог же сотворил мужчину и женщину – «плодитесь и размножайтесь», Я грешный человек, перебороть свой грех, не смотреть, не видеть, не замечать, не обращать внимания на женщин пока не могу, Один схииеромонах сказал мне со вздохом: «Это, брат, долгое дело…» Долгое – если бороться, А если все равно блудить глазами? Так с гробовой доской и потянешь за собой этот грешище туда. И ни один батюшка не смог дать мне совета, как на деле бороться с напастью, И я наконец понял, что советы советами, а бороться ты должен сам, И продумал программу, но по стыдливости раскрывать ее не стану.

Что такое стыд, мы все знаем хорошо; иное дело, стараемся спрятать его, показывая его отсутствие; даже краснеть стесняемся. Редко попадется циник, у которого чувство стыда отсутствует напрочь.

Нагота

С детских лет мне завет завещанскромности, Его я берегу…Но я видел раздеванье женщинна пустом рассветном берегу.Над рекой заря, белея, стыла.Маленький кустарничек. Плоты…Передо мной тогда предстала силаженской откровенной наготы.И на миг вдруг все оцепенело:оказались вдруг тогда слитыбелизна немыслимая телас белизной надречной чистоты.Евгений Винокуров

Я уже как-то признавался, что в интернете заглядывал куда не надо – и на душе было нехорошо, – но тянуло. Правда, один вопрос не дает покоя: сколько же сотен тысяч женщин не стесняется обнажаться перед «честным» народом? Впрочем, это, наверное, не моего ума дело: «За собой следи!» – не устает повторять духовник. А мне перед ним стыдно, как ни перед кем другим…

– Какое качество особовам в людях нравилось всегда? —Я думал, скажет: жить без злобы,ведь стала модной доброта.– Что в людях цените, дедуня,скажите прямо, Бог простит.…Желтел укроп. Цвела петунья.Тихонько дед ответил: – Стыд.Феликс Чуев

«Кто опасается стыда от людей только, а не стыдится делать что-либо непотребное перед всеведущим Богом, притом не хочет покаяться или исправиться, тот в будущий день не перед одним или двумя человеками, а перед всей вселенной будет выставлен на позор» (Свт. Иоанн Златоуст † 407).

Воспоминание

Мы казенный табак курили,с потолка блиндажа текло.Мы о женщинах говорилипо-солдатски – тоскливо, зло.Наговаривали, тоскуя.Были все об одном слова:«Эх бы встретить сейчас такую,хоть на час бы, а то на два!»Говорили еще похлеще,и подумалось мне тогда:окажись здесь случайно женщина —умерла бы вмиг со стыда!Кременчугская зла махорка,разговорчики как махра…Отворилась вдруг дверь, и робкок нам в блиндаж вошла медсестра.«На минутку я», – так несмелопрошептала нам, покраснев.И на краешек нар присела,и уснула, едва присев.Слиплись вымокшие кудряшки,в жилках худенькая рука,видно лямочку от рубашки,гимнастерка так велика.Мы беззвучно шинели сняли,чтобы гостью свою укрыть.Мы на цыпочки тихо всталии под ливень ушли курить.Сергей Давыдов

За дорожной случайной беседой иногда мы любили блеснуть то любовной, то ратной победой, от которой сжимается грудь, Поддержал я высокую марку, старой встречи тебе не простил. И по шумному кругу, как чарку, твое гордое имя пустил. Ты возникла, подобно виденью, победителю верность храня. – Десять лет я стояла за дверью, наконец ты окликнул меня. Я