— Одна с маком, другая с творогом. — Прошутила Айрис. — Подойдут?

Славка смутился. Помнил еще, как бесцеремонно пялился на нее в умывальной комнате.

— Я это… прошу прощения, что не смог…

— Не надо ничего просить. — Я дружески похлопал однокурсника по плечу. — Вполне понятная слабость. На твоем месте я поступил бы точно так же.

— Да? — Удивился Славка.

— Нам воевать вместе. Выберемся из передряги, тогда и вернешь должок, прогуляешься перед моей женой голышом.

Я смутил его еще сильнее. Однокурсник за десять лет работы полностью растерял чувство юмора. Подошел Егерь.

— Стрелок, надо заходить в кольцо одновременно по несколько человек. — Посоветовал он. — Вдруг по ту сторону уже арена и нам придется с ходу вступать в бой?

— Ты прав. — Согласился я. — Давайте определимся, кто пойдет первым. Больше пяти-шести человек в один ряд в портал не пройдут. Ты останешься и пойдешь со второй половиной. Если мы погибнем, возьмешь командование на себя. — Приказал я Егерю. — Увидел рядом Водяницкого и подозвал. — Атаман, пойдешь с нами первым.

— Ладно. — Согласился он. — В смысле, есть командир.

Разбили всю колонну на двадцать пятерок и поставили друг за другом. Я взял с собой проверенных бойцов; Айрис, Атамана, Француза и Димона. Стоял в пяти метрах перед мерцающим входом в портал, и мне, в который раз, стало страшно до мурашек. Оказывается, больше всего в жизни я боялся неизвестности.

— Ну, парни, с богом. — Взял автомат наизготовку и сделал шаг навстречу порталу.

Вся шеренга двинулась синхронно. Синее мерцание обволокло нас и потянуло навстречу кольцу. Короткий миг потери ориентации сменился резкой остановкой. Как и договаривались перед входом в портал, чтобы последующие пятерки не наступали нам на пятки, мы отбежали вперед и сдвинулись вправо. Четные сдвигались влево.

Я присел на правое колено и занял позицию для стрельбы. Только после этого я смог осознанно разглядеть, куда нас занесло на этот раз. К счастью, это место не было похоже на арену, на которой нас ждали противники. Мы стояли на старом асфальте, из-под которого уже лезли молодые побеги растений. Дорога вела в разрушенный город, расположенный в полукилометре. Высотные здания, образующие даунтаун, смотрели на нас множеством пустых окон-глазниц.

— Не домой. — Разочарованно вздохнул Француз.

В отличие от него, даже в самой смелой фантазии я не мог представить, что нам сделают такой благородный подарок.

Народ прибывал из портала и застывал, рассматривая величественную картину разрушения.

— Мы что, попали в будущее? — Решил Егерь. — Это Москва?

— Какая тебе Москва, деревня. — Усмехнулся Водяницкий. — Там другие небоскребы, витые. Я там был два раза.

— Чего тебе там делать? — Усмехнулся Егерь.

— Деловая встреча. — Чиновник не стал объясняться.

— Ну, и что это все значит? — Обратился ко мне Егерь. — Для лагеря вид у этого места весьма тревожный. По ночам тут должно быть дико страшно.

— Это в лесу страшно, а тут кого боятся? — Поинтересовался Француз.

— В лесу совсем не страшно, там жизнь, а тут смертью пахнет, погибелью.

— Ладно, давайте без вашей бурной фантазии. Нас поставили на дорогу, значит идем в город, только определимся, кто, куда бежит в случае обстрела. Ты, Егерь, отсчитай себе тридцать человек и иди в конце. Француз, бери себе тридцать и иди в центре. Димон, ты с тридцаткой идешь впереди. Все ясно?

— Нет, не ясно. — Высказался Егерь. — Десять человек потерял.

— Десять человек это разведка, которую возглавлю я. Мы выдвинемся на триста метров вперед и сообщим, когда можно идти. Атаман, пойдешь с нами, будешь искать мины.

— Так точно, командир.

— Ну, всё, приступаем.

Помимо чиновника я взял с собой Айрис, Рубильника и еще шестерых бойцов, позывных которых не знал. Как только мы отошли от остальных на нашлемном мониторе появились иконки выбранных людей. Каждый наш шаг контролировался извне, но при этом создавалась иллюзия некоторой свободы. Явно нами никто не управлял.

Мы шли не спеша, вглядываясь в каждый куст. Я регулярно менял режимы зрения, увеличивал кратность, но никого кроме перепуганных птиц нам не попадалось.

— Вообще, птицы могли нам выдать позиции врагов. — Предположила Айрис. — Помнишь, когда мы были в лесу, как они начинали шуметь, когда мы подходили.

— Это были сороки. Их называют лесными сплетницами, потому что они любят поболтать. А так ты права, птицы не стали бы садиться там, где есть люди.

Через двести метров начались дорожные развязки. Вообще, город располагался в рукотворной яме ниже уровня земли на сотню метров. Мы поднялись на один из виадуков, с которого открывался вид на узкую полосу малоэтажной застройки и многочисленных парков, приютившуюся между домами и обрывом. Зрелище впечатляло своей необычностью и монументальностью. Многоэтажки сразу прибавили к своему росту лишние сто метров, и получили статус небоскребов.

— Выдвигайтесь. — Приказал я остальным.

Дорога, ведущая в город, напоминала мост к замку, перекинутый через ров. Узкая и длинная, она упиралась прямо в высотное здание. С такого ракурса город стразу показался неземным. И вообще, чем ближе мы к нему подходили, тем отчетливее становилось понятно, что здешние технологии опережали земные. Те же развязки выглядели невесомыми, на тонких арках. Так на Земле строить еще не умели. Многоэтажные дома тоже отличались изяществом, необычными уступами, гармоничными переходами из одного элемента дизайна в другой. Если бы не ощущение присутствия смерти вокруг, можно было бы даже насладиться видами.

— И что они хотят от нас? — Задумалась Айрис. — Чтобы мы выбили из города полчища зомби?

— Не хотелось бы сражаться с зомби. Укусят, никакая встроенная броня не поможет. Обратимся и станем зомбями на максималках. — Я не верил, конечно, в существование ходячих мертвецов даже в очень фантастических местах.

— А меня они не достанут. — Обрадовался Атаман. — И мне бы пришлась по душе война с мертвецами. Это же не аморально убивать тех, кто уже умер.

— А прыгнуцов было аморально? — Поинтересовался Рубильник.

— В каком-то смысле, да. Они же люди, попавшие в такую же дурацкую ситуацию, что и мы.

— Да, но они и не думали жалеть нас. У меня сложилось мнение, что они с желанием шли на убийство.

— Потому я сильно и не жалею, что подстрелил некоторых. — Признался Атаман.

Наш