и придавит.

– Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.

– Я тоже, – тихо произнесла Мариса. – Каэ, я тоже.

Больше у нас времени на разговоры не было. Эс Молина быстро спускался по тропинке.

Хорошо. Пунктуальный.

Вечерело, солнце полоскало в море круглые красные щечки, и от воды тянуло холодом. Сыростью. Это море…

Зимы здесь теплые, но это все равно зимы. И ветер.

– Здравствуйте, эссы. Не передумали?

– Добрый вечер, эс Молина. Ваши деньги.

Кошелек эс принял с удовольствием, а вот на нас поглядел уже без оного.

– Ладно, эссы. Я предупредил.

Развернулся и направился по тропинке, всем видом показывая, что две дуры издеваются над маленьким мальчиком. Но сильно не торопился.

А то ж! Уплочено? Отрабатывай!

* * *

Я тщательно запоминала народную тропу. Эх, записать бы…

Нечем.

Не на чем.

А еще природа днем и природа ночью – это две разные природы. Один и тот же куст ночью увидишь – днем не узнаешь. Так что…

Пока просто сходим. Потом будем осваиваться всерьез, если сейчас все пройдет нормально.

Вот и скалы начались, вот и пещера…

Эс Молина остановился перед ней и извлек из-под плаща три небольших потайных фонарика. Зажег, один взял себе, два протянул нам.

– Возьмите, эссы.

Я послушно приняла теплую колбу.

Трут, фитиль, три стенки выкрашены черной краской, одна стенка закрывается темной тоненькой планкой. Ее сдвигают, и получается небольшое световое пятно впереди. Носом не упадешь, но и много не увидишь.

– Сейчас я обвяжу себя и вас веревкой. Идете за мной, молчите, не орете. Иначе всем нагорит.

Я кивнула.

– Хорошо. Что еще? Куда мы идем?

– Я вас свожу к своему дракону.

– И только?

– Могу еще отвести к молодняку. Незапечатленному.

– Давайте.

– Не боитесь? Мой дракон вас есть не станет. А за молодняк я не в ответе.

Ну, все. Мое терпение лопнуло.

– Эс Молина, – медовым голоском пропела я. – А с чего начинают жрать драконы? Они откусывают головы? Или сначала отрывают конечности, а потом начинают жрать? Какие внутренности они предпочитают? Печень? Кишечник? Такой свежий, окровавленный, пахнущий требухой и навозом…

– Каэ!

Мариса рявкнула очень вовремя. Еще немного, и нашего провожатого пришлось бы откачивать. Салага.

– Эсса…

– Эс Молина, – рыкнула я уже в своем стиле Зоечки. – Хватит лирики! Пора идти!

Эс покосился дикими глазами, но промолчал. Видимо, понял, что кто тут поиздевается и над кем – вопрос. А ответ ему не понравится.

И мы наконец-то пошли к драконам.

Меня даже слегка потряхивало.

Драконы!

Вблизи!

Наконец-то!!!

Идти пришлось около получаса. Повороты я и не запоминала. Наконец эс Молина остановился перед входом в пещерку.

– Здесь мой Эстарг. Не орать, поняли?

И вошел внутрь.

Веревка потянула и нас туда же.

– Какой красивый! – выдохнула я. – Ой ты лапа…

Есть у меня такое. Неадекватная реакция называется. Случилось один раз – в центре на первом этаже была выставка собак. Вот.

И у одного балбеса-хозяина кане-корсо с поводка сорвался.

Пес-то умный, воспитанный, хороший, но от такого количества людей и хомяк бы озверел. Так что бедолага цапнул кого попало (повезло, попался судья) и рванул на волю. И в дверях наткнулся на меня.

Когда к нам добежал хозяин, я уже вовсю тискала собакена за брыли, а он пытался спрятаться от окружающего мира под моей юбкой. Мини.

Получалось не очень, но вид открывался симпатичный. А я тогда и не думала, что пес может укусить. Я им восхищалась. Он ведь шикарный! Там такие лапы! И зубы… Вот и при виде дракона у меня то же самое случилось.

– Какой красавец!!!

– Ты правда так думаешь?

Кажется, этим заявлением я беднягу Эдгардо просто убила. Но ведь хорош же!

– Да!

– Большой… – Мариса поеживалась.

– Сварт больше, – ляпнула я.

Некрупный синий дракон сощурился на меня, но промолчал.

– Ты Сварта видела?

– Я каждое утро на драконов смотрю. Можно?

Здоровущая чесалка стояла в углу, так что следующие минут двадцать мы с драконом обоюдно балдели. Да, чесалка. Не руками ж его по чешуе, она хоть и мягкая, но на драконий манер. А руку вмиг до мяса сотрешь. Кажется, Эдгардо даже ревновать начал. Дракон вел себя как здоровущий кот: извивался на спине, поджимал лапы, подставлял пузо, потом и спину у крыльев…

Еще и глаза закатывал. Морда у него при этом была настолько блаженная, что даже Мариса решилась подойти и приглядеться. А там и вовсе бояться перестанет.

– Я не думала, что они такие…

– Они лучше, – решила я. – Эс, мы к молодняку сходим?

Вот провалиться мне на этом месте, но на здоровущей драконьей морде было написано разочарование! Бросили деточку чешуйчатую. Недочесанную, недолюбленную!

Гады. Точно.

* * *

Пещера.

Потом еще одна.

Сталактиты? Сталагмиты? Да главное, не спотыкаюсь и на голову ничего не рушится, остальное мелочи жизни. Кажется, мы поднимались, а потом опять опускались. Я себя чувствовала первоклассницей в школе. Когда оказываешься в каком-то незнакомом, но очень большом месте и ничего там не знаешь. Первое время ходишь как дура, потом начинаешь как-то узнавать место, составлять его карту, ну а через месяц там можно и хорошо ориентироваться. Здесь я в первый раз, да еще ночью… ничего не найду. Если оторвусь от эса Молины, точно заблужусь. Буду тут ходить и злобно орать. Долго.

Пока не найдут и не выведут.

– Молодняк сейчас спит, – порадовал нас эс Молина.

Спит…

Может, так и лучше?

Не знаю.

Еще несколько поворотов, и перед нами открылась большая пещера. Действительно здоровущая. Пожалуй, в нее можно бы и Большой театр запихать, и еще немножко места останется.

Пещера была освещена слабым светом из отверстий на потолке. Луна светила ярко, предметы отбрасывали четкие тени. И я даже не сразу поняла, что кругом – драконы.

Цвета было почти не различить – только светлый или темный, но очертания их были видны. Глаз выхватывал то гребень, то лапу, то изгиб здоровущей морды…

Красиво.

Вот один из драконов шевельнулся, переложил хвост. Луна блеснула серебром на чешуйках. Красиво.

Я стояла и молча смотрела. И чувствовала себя дура дурой.

Зачем я сюда пришла?

Чего я хочу добиться?

Что ищу?

Шорох позади заставил меня подпрыгнуть на полметра, развернуться на месте – и я чуть не приземлилась на здоровущий драконий нос. На меня, с расстояния сантиметров тридцать, смотрела симпатичная светленькая драконица.

– А… э…

Пасть у нее была такая… внушающая почтение. Не как у мегалодона, но пополам она меня спокойно перекусит. И облизнется.

А потом здоровущая морда подалась вперед, и из пасти вылетел длинный язык. Этим языком меня