– Правда?

– В них описывается любовная связь между Томмазо Фальконе и Мадлен де ла Фер, французской дворянкой-протестанткой. Нам придется взглянуть на генеалогическое древо, чтобы понять, как ты связана с Томмазо.

– Ничего себе. – Бордовые губы сложились в форме идеальной буквы «О». – Томмазо – это имя моего отца. Старое фамильное имя.

– До сих пор я уделяла внимание в основном старшему брату Томмазо, Федерико, который был близок к королеве Екатерине Медичи, вдове французского короля Генриха II. Она была фактическим правителем Франции в течение тридцати лет.

– Caterina, sì, – кивнула Северина. – Она была той, о ком рассказывал профессор.

– По поручению Екатерины Федерико и Томмазо отправились в Америку. Но отношения Томмазо и Мадлен были для меня новостью, и думаю, они неизвестны истории. Почему бы тебе не прочитать мои переводы, и если у тебя возникнут вопросы, я постараюсь на них ответить.

– Спасибо, дорогая.

Я открыла сумку и достала шкатулку с оригиналами писем и моими переводами, которые я распечатала дома у Марты.

Лицо Северины менялось по мере прочтения. К тому времени, когда она закончила, ее глаза застилала пелена слез.

– Mi mancano le parole. У меня нет слов. Спасибо тебе, спасибо! – Она обняла меня. – Моя бабушка была бы так счастлива узнать, что я прочитала эти письма. Я расскажу отцу, – вздохнула она и спрятала шкатулку в шкаф за занавесью. – Но поможет ли это твоим исследованиям? В любой момент, когда тебе понадобится взглянуть на них снова, ты можешь вернуться.

– Я хотела бы попросить разрешения сохранить электронные файлы, копии писем, которые я напечатала, а не изображения писем, хотя, если они потребуются для моих исследований, я бы попросила и их. Но если ты против, я удалю их со своего компьютера.

Северина на мгновение задумалась:

– Конечно, дорогая! Я не против. Надеюсь, эти письма войдут в твою диссертацию. Я все хотела рассказать тебе историю, как была найдена эта шкатулка. Это случилось во время реставрации нашей семейной часовни за городом. Ее ремонтировали при жизни моей бабушки, но шкатулку с письмами ей подарил отец, его портрет висит над камином. Моя бабушка была дважды Фальконе. Она урожденная Фальконе и вышла замуж за своего двоюродного брата, носившего ту же фамилию.

– Мне придется изучить обновленное генеалогическое древо, – сказала я. – Где находится часовня? Ты знаешь, чьи могилы там находятся? И в какой из них были найдены письма?

– Часовня находится в деревне на побережье, в часе езды к северу от Генуи. Вместе с письмами, которые дала мне моя бабушка, был найден маленький портрет. Думаю, он тоже из часовни.

Северина протянула мне пластиковую папку. Между двумя листами, как я надеялась, бескислотной бумаги лежала нарисованная на пергаменте миниатюра размером с большой апельсин, изображающая молодую женщину в платье шестнадцатого века. Пергамент был в хорошем состоянии, а женщина была искусно изображена крошечными мазками кисти. Портрет заканчивался чуть ниже талии женщины. Овальное лицо обрамляли медового цвета вьющиеся локоны, ниспадающие на лоб. Красивые карие глаза, высокие скулы, тонкие губы подчеркивали ее аристократическое происхождение. На лифе кремового платья был узор, который, по-видимому, был расшит жемчугом. Высокий воротник скрывал длинную шею, а воздушные рукава, типичные для того времени, вздымались на плечах. На шее у женщины была золотая цепочка, на которой висел большой ограненный зеленый камень в золотой оправе – изумруд.

– Что скажешь? – спросила Северина.

Роза просила не упоминать об изумруде, и я промолчала, хотя зеленый камень сиял, как маяк.

– Миниатюрными портретами в то время часто обменивались перед предполагаемыми браками. Художником мог быть Франсуа Клуэ, который писал королевских особ и вельмож при французском дворе. Или, что более вероятно, один из его учеников. Она – очень важная женщина.

– Кто она? Фальконе?

– Вполне возможно. Или же это женщина, описанная в письмах – Мадлен, у которой была любовная связь с Томмазо Фальконе и которая в конце концов вышла за него замуж.

– О! Сейчас я вспомнила еще кое-что. Вместе с письмами и миниатюрой в семейной часовне был найден сундучок, в котором лежало женское платье. Оно было среди вещей, которые мне отдала бабушка. Разве это не странно?

– Как платье выглядит?

– Придется его найти. Оно было очень пыльным, мятым и серым, но хорошо сохранилось. Я не хотела, чтобы оно еще больше запылилось, и положила его в упаковку. Бабушка отдала его мне в коробке, которая разваливалась. Я не знаю, сколько ему лет.

В дверь постучали.

– Готовы? – Это был Никколо. Северина положила портрет в папку и убрала в шкаф, прежде чем приоткрыть дверь.

– Нико! – воскликнула Северина. Он протиснулся в проем с подносом, на котором стояли чайник и чашки.

– Я не хочу пропустить все интересное. И неинтересное тоже. Я успел? – Он оглядел комнату.

– Возвращайся в зал, я дам знать, когда мы будем готовы. Давай же, вперед! – Северина повернулась ко мне и склонила голову набок. – Здесь холодно, не так ли? О! Огонь погас! Давай согреемся чаем, который Нико приготовил для нас. – Она подошла к комоду и наполнила одну кружку. – О! Это горячий шоколад. Мой любимый! – Северина протянула мне кружку. – Попробуй. В нем есть мята.

Я сделала глоток, потом еще один. Вкус мяты был сильным и вяжущим.

Она взяла кружку.

– Изабель, как ты относишься к тому, чтобы надеть корсет? – Она подмигнула мне, как бы говоря: пожалуйста, подыграй. – Думаю, корсет отлично подойдет твоей фигуре.

– Я прекрасно отношусь к корсетам, но мне нужно возвращаться к работе…

– Вот, попробуй этот. Я помогу со шнуровкой.

Из шкафа Северина достала розовый кружевной сверток с лентами цвета слоновой кости и передала его мне. Раздеваясь, я повернулась к ней спиной, складывая одежду на золотистое покрывало, зная, что Никколо стоит совсем рядом. Я надела корсет и туго стянула его на талии. От него едва заметно веяло дымом и лилиями.

– Снимай все, – приказала Северина, увидев, что я все еще в лифчике. После того, как я разделась, она туго зашнуровала корсет. В зеркале я увидела свою фигуру, которая стала похожа на песочные часы. Именно так выглядела Роза, только для этого ей не требовались корсеты.

– Он идеально тебе подходит! – Она передала мне нижнюю юбку, в которую я влезла, и затем бархатную юбку. – Сними эти брюки!.. И немного макияжа! – Северина указала рукой на скамью перед круглым зеркалом. – Закрой глаза. – Она нанесла тени на мои веки, нарисовала выразительные линии вокруг глаз и нанесла толстый слой помады на губы того же бордового цвета, что и у нее. Наконец она нанесла румяна