Явная связь между Томмазо и Мадлен была впечатляющей. Тайные отношения двух принадлежащих разным вероисповеданиям людей. Они оба умерли в возрасте, считавшимся молодым.

Но никакой связи с изумрудом не было, и я только потеряла целый день работы. Вздохнув, я отправила письмо, в котором пояснила, что не ходила в архив, так как палаццо был недоступен в течение дня по семейным обстоятельствам. Я не ожидала получить ответ, но он все же пришел: «Не беспокойся. Р.».

Теперь я больше не писала ответ всякий раз, когда получала от Розы письма, а это случалось раз в пять-шесть дней, поскольку знала, что все сообщения возвращаются обратно без адреса для пересылки.

Уже давно наступила полночь, в доме все спали. Немного подумав, я включила компьютер и отправила короткое сообщение на адрес электронной почты, который мне было велено использовать в следующий раз: «С любовью к тебе, Р.».

Как и все остальные письма, оно вернулось обратно. Но я знала, что кто-то его прочел, и надеялась, что этим человеком была Роза.

Марта оставила мне ужин в накрытой тарелке, но я убрала ее в холодильник и налила себе бокал вина. Я пила его медленно. Мне потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.

Глава восьмая

Когда я подошла к палаццо Фальконе в десять утра в понедельник, Никколо стоял на ступеньках перед домом с букетом белых цветов.

Моросил дождь, но его синий бархатный пиджак совсем не выглядел промокшим; пряди его волос, как всегда, были стильно уложены.

– Надеюсь, тебе нравятся лилии, – сказал он, вручая мне букет, когда я поднималась по ступенькам.

– Спасибо, они великолепны. – Лилии распространяли вокруг сладковатый аромат. – По какому случаю подарок?

– Прекрасные цветы для красивой женщины. – Он взял букет обратно и заглянул под мой распахнутый плащ. В то утро я оделась тепло, как делала каждый день, – на мне были старый свитер и шерстяные брюки. Я держала сумку под мышкой, надеясь, что Никколо не заметит очертаний шкатулки. Он прищурил один глаз, и я затаила дыхание.

– Я тут подумал. Нам стоит сменить твой гардероб. – Когда я не ответила, он снова вручил мне цветы. – Северина… рада тебя видеть. Она попросила привести тебя в ее комнату.

– Я бы с удовольствием повидалась с Севериной, но у меня много работы. Может быть, завтра?

– Полагаю, она отменила свою поездку в Лондон и оскорбится, если мы не навестим ее. Это не займет много времени. Я же не беспокоил тебя все эти дни, чтобы ты могла работать

– Верно, но я скоро уезжаю во Флоренцию.

– Дорогая, с моей стороны было бы невежливо напоминать тебе, что именно благодаря мне ты смогла работать в нашей библиотеке, так что я не буду. Комната Северины расположена в самой старой части нашего палаццо, в башне, – объяснил Никколо. – Никто, кроме членов нашей семьи, никогда не видел эту часть. Считай это частью исследования.

Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и направился в ту сторону, где я раньше никогда не бывала. Мы поднялись по одной лестнице, затем по другой, и даже если бы я раньше бывала в этой стороне палаццо, то наверняка бы заблудилась.

Следующая лестница была более узкой, чем остальные, с крутыми ступенями, которые по спирали взбирались вверх по мере нашего подъема. Мне пришлось остановиться и перевести дыхание. Никколо спустился ко мне и взял букет из моих рук.

– Прости, дорогая, я должен был нести их сам. Почти пришли, красавица Белль.

После нескольких кругов по спирали мы подошли к распахнутой двери, такой высокой и толстой, что, казалось, для ее открытия потребуются трое сильных мужчин. За новенькой ручкой древесина, из которой была сделана дверь, выглядела потемневшей от старости. Никколо негромко позвал: «Ci siamo, cara» – и вложил букет мне в руки.

Когда мы вошли, Северина вышла из прихожей, заставленной рулонами ткани и свертками, которые громоздились друг на друге. Рыжая меховая шаль, свернутая калачиком, как маленький зверек, лежала на кровати с балдахином из тяжелого розового шелка. Северина была одета в темно-синий бархатный халат и такого же цвета тапочки, украшенные страусиными перьями. Ее локоны обрамляли лицо, а губы были накрашены бордовой помадой.

– О, эти цветы! Спасибо, Изабель! Как ты? Они не для меня, да? О! Так это Нико подарил их тебе. Как мило!

В серых каменных стенах комнаты Северины были узкие прорези вместо окон, которые пропускали лишь небольшое количество естественного света, хотя драпировка – полосы шелка кремового цвета – была отодвинута. Белый шерстяной ковер доходил до камина, в котором осталась только зола. Несколько ярких пашмин были перекинуты через спинку шелковой кушетки. Со всеми этими тканями, дверью, которую я не смогла бы открыть сама, без окон, через которые можно было бы выбраться, мне было бы слишком страшно спать здесь.

Над каминной полкой висела картина, изображавшая женщину в розовом шелковом платье с открытыми плечами, перчатках и шляпке в тон. Суровое выражение ее янтарных глаз и тонких губ никак не сочеталось с ее вычурным нарядом с оборками. В одной руке она держала букет розовых гвоздик, которые сливались со складками ее платья, в другой руке – трость. Шею украшали длинные золотые цепочки, скрепленные кулоном с красным камнем. Я подошла и положила букет цветов на каминную полку. Когда я начала читать надпись под портретом, Северина сказала:

– Северина Фальконе, моя прабабушка, портрет написан в 1883 году. Меня назвали в ее честь. – Она подошла и поцеловала меня в обе щеки. – Как я рада тебя видеть, Изабель. Нико сказал, что ты согласилась играть в нашу глупую игру.

– Какую игру? – спросила я, но она уже отвернулась.

– Подожди снаружи, – обратилась она к брату и выставила его наружу. – Или, еще лучше, приходи через пару часов. Разве ты не идешь на встречу? Мне нужно немного побыть с Изабель.

– Как пожелаешь, сестренка. Я вернусь через два часа. Увидимся позже. – Он поцеловал ее и, поклонившись, вышел из комнаты.

После того как на лестнице затих звук его шагов, Северина заперла дверь и включила джазовую музыку, увеличив громкость.

– Спасибо за письмо. И за то, что написала его условными словами, смысл которых могу понять я, но не кто-то другой. Как я уже говорила, мне бы хотелось, чтобы пока об этих письмах не было известно. Как много ты прочитала? Расскажи мне все!

– Я смогла прочесть их все и перевела для тебя на английский язык.

– Все шесть? Спасибо, Изабель! Надеюсь, что письма были полезны и для тебя.