Шрифт:
Закладка:
Закончив, она вернула мне блокнот.
– Я благодарна Никколо, потому что, как видишь, смогла сделать несколько важных открытий. Они имеют отношение к моей диссертации. Если ты посмотришь примерно двадцать страниц, то увидишь общий обзор. У меня здесь есть еще несколько тетрадей, – я жестом указала на них. – В одной из них набросок доклада, который я буду представлять на конференции по истории в следующем месяце. Во Флоренции.
– Значит, ты здесь просто для того, чтобы написать… диссертацию? – После этих слов Северина расслабилась и сцепила пальцы на одном колене.
– А какая еще может быть причина? – Мое сердце бешено колотилось.
– Ты действительно не знаешь?
– О чем?
– Почему воры нас ограбили.
– Нет, не знаю. Что они украли? Здесь полно документов шестнадцатого века. Что происходит, Северина? Я хочу только написать диссертацию.
– Я верю тебе. – Черты ее лица смягчились. – Ум и добродетель – редкое сочетание, но Нико сказал мне, что у тебя есть именно эти качества. Значит, ты хочешь написать нашу историю? – Я кивнула. – Рассказать нашу историю? – Я снова кивнула. – Но как насчет другой женщины, которая работает над Фальконе? Роза. Ты должна ее знать.
– Да, я знаю ее. Точнее, знала. Роза исчезла.
– Исчезла? Что это значит?
– Она работала на кафедре Университета в Сент-Стивенсе, но в один из дней просто пропала. Спустя некоторое время полиция нашла ее предсмертную записку.
– Нет, не может быть! Нико знает?
– Я не говорила ему. Мы никогда не обсуждали Розу. Я и предположить не могла, что вы знакомы. Обычно договоренность о работе в архиве не подразумевает личное знакомство с семьей.
– Ты взяла тему докторской диссертации Розы после ее смерти?
– Да. Руководитель кафедры попросил меня продолжить работу над этой темой, потому что в противном случае университет лишился бы значительной части финансирования. Но это не единственная причина. История Фальконе пересекалась с моей предыдущей работой, так что я лишь немного изменила направление исследований, которыми занималась. Можно сказать, что я продолжаю работу Розы, но скорее это полноценное новое исследование. Роза… не хочу говорить о ней плохо, но она не слишком продвинулась в сборе материала.
– Меня это не удивляет, – усмехнулась Северина. – Мне она не показалась серьезным исследователем.
– Значит, ты знала ее? И Никколо тоже?
– Да. Он знал ее лучше, чем я. Она была твоей подругой? Ну, не важно. Я встретилась с ней только после того, как она почти закончила свою работу. Однажды поздно вечером я неожиданно вернулась из Лондона и увидела, как она целуется с Никколо в гостиной. Я спросила Нико об этом. Я видела его со многими женщинами, но с такой – впервые. Он сказал, что влюблен в нее, и я поверила. Она была красивой и вежливой. – Мне не следовало удивляться, но я неосознанно сжала руки вместе. Северина продолжила рассказ: – Я не вмешивалась в их личные дела. Несколько раз мы с Розой пили кофе в кафе через дорогу, и однажды она сказала, что попала в беду, и спросила, не могу ли я оказать ей услугу. Я плохо ее знала, поэтому сказала, что мне нужно подумать. Помню, она была так счастлива, что поцеловала меня в губы. Долгим поцелуем. Это было… приятно, я должна признать.
– В следующий раз, когда я приехала в Геную, Роза уже уехала. Вскоре после этого кто-то вломился в дом и в архив. Нико сказал, что Роза в то время была в Нью-Йорке, так что воровкой она быть не могла, да я и никогда не допускала этой мысли. Она была взбалмошной, но милой. Я не думаю, что Роза способна организовать кражу из нашего хорошо охраняемого архива. С какой целью? Она студентка, да?
– В какие неприятности могла попасть Роза? Зачем кому-то понадобилось воровать из вашего архива?
– Ты правда этого не знаешь? – Северина пристально смотрела мне в лицо.
– Нет.
– Именно поэтому я хочу помочь тебе. Может быть, ты тоже сможешь мне помочь. Подожди здесь, пожалуйста, я вернусь через десять минут.
Глава седьмая
Северина вернулась в комнату, в руках у нее была бронзовая шкатулка размером с коробку из-под обуви, которую она аккуратно поставила на стол. Затем Северина заперла дверь.
– Почти пять лет назад, за пару недель до своей смерти, моя любимая бабушка подарила мне эту шкатулку и ключ, – тихо произнесла она, протягивая мне крошечный ключ. – Бабушка сказала, что содержимое очень важно и я должна хранить все в тайне. Бабушка показала, что находилось внутри, – бумаги, старые письма, которые мне не удалось прочитать. В общем, я спрятала шкатулку, и в своем горе – я очень любила бабушку, Изабель, – совершенно забыла о ней. Потом появилась Роза. Когда Нико сказал мне, что она изучает документы в архиве, я вспомнила о письмах, но из головы вылетело, куда я их спрятала! – Она подняла руку, чтобы убрать волосы с лица. – Вскоре я нашла шкатулку и попыталась еще раз прочитать документы, но они написаны по-французски, а мой французский не очень хорош. Кроме того, почерк… странный. – Она наклонила голову и положила обе свои руки поверх моей, лежащей на столе. – Изабель, пожалуйста, попробуй прочитать эти бумаги. Может, ты поймешь, почему бабушка хотела, чтобы я хранила их?
Я кивнула.
– Да, Северина. Конечно, я попробую.
Она открыла шкатулку, которая скрипнула в знак протеста, и, достав документ, передала его мне. Пробежав по нему глазами, я почувствовала легкий трепет.
– Да, это письмо, и ты абсолютно права: его нелегко прочитать. Оно датировано 1569 годом.
– Ты шутишь? – удивилась Северина.
– Вовсе нет. Письмо было написано для… «Мадам». Хм-м, лишь приветствие и титул, но нет имени. Смотри, видишь тут букву «Т» с завитушками? Думаю, это все же «Т», а тут четко написано «Фальконе». Письмо не очень хорошо сохранилось, но прочитать его возможно.
– Это замечательно! Прочтешь его для меня?
Я взглянула на часы.
– Северина, до возвращения Никколо осталось меньше часа. Он обычно не опаздывает. Если ты не хочешь, чтобы он узнал, думаю, лучше взяться за расшифровку письма завтра, когда он уйдет на занятия. Я не уверена, насколько быстро пойдет процесс перевода, могут потребоваться дни или даже недели. Или ты можешь оставить шкатулку здесь, только
