– Печально.

– Я не нуждаюсь в жалости.

– А это не жалость, – повысила тон уже я. – Среди гостей я видела девочек, коим не более тринадцати лет, может меньше. Это чьи – то дочери. Не обращенные, живые людские дочери капитанов гвардии.

– Что вы несёте…

– Это ваши дети, капитан. Людские дети, невинные и ни в чём не виноватые. Особенно в вашей войне с Ривалом, которая идёт именно по вине таких, как вы.

– Нашей войне? – Взвинтился Рудольф. – А разве вас и прочих здесь не касается?

– Меня уж точно нет, – сказала решительно, и полилось из меня, как из переполненного сосуда: – Я оказалась здесь случайно, и ни от кого из вас мне ничего не надо. Виери украл у меня кое – что, и когда я это найду, свалю из этого дурдома! Понял капитан?? Ты меня понял дознаватель недоделанный? Я таких как ты выводила на чистую воду и как орехи щёлкала. Решил меня запугать, гвардеец? Меня? Саму Эрей Валерию! А ну пшел вон отсюда, человек!

Рудольф вдруг дёрнулся, как от тока! И перевалился через диван! Но поняла я это, когда раздался глухой удар. От звука, которого и опомнилась. А следом пришла в ужас, ибо осознала, что подарила капитану хороший повод меня арестовать.

И далеко ходить не надо, свидетелей на лоджии много, кто услышал мой гневный рык с угрозами. Не помню только, озвучила ли я главное своё желание. Сжечь и сожрать эту мелкую букашку.

В шоке от собственных всплесков в мозгу я так и просидела, наблюдая, как капитан поднялся и рванул было прочь. Но напоролся на странного старика, что его тут же придержал. Шепнул на ухо пару фраз и отпустил, похлопав по плечу. Только тогда капитан отряхнулся, поправил амуницию и спокойно пошагал дальше, позабыв о своём кителе, что всё ещё был на мне.

Туман с глаз полностью рассеялся, и я узнала этого человека. Сегодня днём мы обедали за одним столом. Это он расспрашивал меня о Чёрных берегах настойчивее других.

И только теперь до меня дошло, где я раньше видела это лицо, и даже слышала через ложку на расстоянии!

Это он вёл таинственные беседы с королевой, где они обсуждали и второй купол, и меня, увидевшую что – то в зеркале.

– Я верховный магистр королевства, маг Ириней, – представился пожилой мужчина, одетый довольно скромно, без излишеств. – Вы позволите, леди Джулия?

– Да, пожалуйста, – ответила на выдохе. – Мы сегодня уже встречались. И вы не представились.

– Исправляю ошибку, как видите, – произнёс мягко, присаживаясь напротив.

– Вы тоже считаете, что я служу вампирам? – Задала вопрос в лоб.

То, что он назвался магом, меня нисколько не пугало. Судя по его добродушному виду, он на это и не рассчитывал.

– Нет, – ответил Ириней коротко. – Но на вас имеется существенный донос.

– Вот как? – Удивилась.

– Да, хотите знать кто эти доброжелатели? – Усмехнулся маг.

– А их что, много? Конечно, хочу!

– Ваш двоюродный брат Август и три ваши фрейлины.

– София, Виолетта и даже Лора?! – Ахнула, наполняясь обидой.

Ладно, там придурок Августин. Но девочки?!

Получается, что сынок герцога специально вывел меня на тот разговор! И фрейлин подпустил, чтобы те подслушали. Даже если ничего прямо не было сказано. Достаточно и намёков, если до этого Августин запудрил им мозги и запугал мной.

В принципе, это объясняет их странное поведение после нашего с Августином разговора.

Ощущение, что мне вообще здесь нельзя никому доверять выбивало из колеи.

Ириней молчал. Наблюдал за моей реакцией и внутренней борьбой.

А тем временем бал разыгрался нешуточно. Гости веселились, пили и танцевали. Смех лился рекой, никто ни о чём не подозревал.

– Что вы от меня хотите, сэр маг? – Произнесла вымученно.

– С чего вы решили, юная леди, что я от вас чего – то хочу? – Усмехнулся дедуля.

– Все от меня всегда чего – то хотят, сэр верховный магистр.

– Согласен, – брякнул дедуля с иронией в голосе, поднялся и предложил мне руку: – Прогуляемся?

– До пыточной или сразу на костёр? – Хмыкнула, но локоть дедули приняла, скинув с себя китель гвардейца и оставив его на диване.

– Нет, в зал. Скоро прибудет королева, чтобы поприветствовать гостей. Окажем ей своё почтение, коего требует этикет.

– Но Рудольф сказал…

– Это уловка, – обрезал дедуля, шагая под руку со мной неспешно.

Я, как послушная внучка, ковыляла с ним, не пикая. Ибо от него вдруг повеяло теплом и защитой.

– Надо отдать должное, про подкоп в парке вы были правы, – как бы между делом сказал Иронией, кивая шедшим мимо гостям.

Если на старенького мага парочка взглянула с глубочайшим уважением, то на меня, как на дцп. Кажется, они слышали, как я шипела на капитана. Накрыл стыд.

Вновь касаться темы, почему же капитан гвардии вывел меня из равновесия, случайно или специально – совершенно не хотелось.

Мы зашли под арку, и музыка сошла на нет, оставшись за кулисами приглушённой мелодией. Со светом тоже что – то случилось, в зале потемнело, будто тучи надвинулись. Но хуже всего то, что люди, которые ещё секунды назад стояли, танцевали, ели и пили, вдруг распались молекулами, что в свою очередь распылились дымкой.

А когда, спустя пару шагов вперёд, туман рассеялся, я поняла, что мы с Иринеем совершенно не там, где шёл королевский бал!

Встав, как вкопанная, в пустом зале, похожем по размеру и убранствам на прежний, я высвободилась из – под локтя мага. А он и не держал, скорее сама сперва держалась, а затем моя лапка бессильно упала, расцепив пальцы.

Ни оркестра, ни столов, ни людей. Только одна женская фигура в скромном одеянии, стоящая к нам спиной в дальней части зала и смотрящая в старое зеркало. Очень знакомое мне зеркало.

– Ваше величество, она здесь, – произнес Ириней не без тени волнения.

Юлиана обернулась. И посмотрела на меня большими синими глазами, блестящими от слёз. В одно мгновение мир сдвинулся вперёд, приближая то ли её ко мне, то ли меня к ней.

Маг остался где – то позади, а у меня уже грудь ходуном ходила от его фокусов, чувствовала себя куклой, которую то на полку, то в песочницу…

– Доброго здравия, ваше величество, – выпалила, выдавливая улыбку неулыбающимся лицом. – Я вообще – то на танцы вырядилась, а не по вашим порталам ходить. Хочется винца попить и пирожных покушать. С обеда во рту ни крошки.

Порывало поругаться. То ли обстановка на меня так подействовала. То ли ночь, что смелости стала прибавлять, который раз такое замечаю.

Услышав дерзкий тон, Юлиана не сделалась строгой, и даже сердитости в выражении не прибавилось. С распущенными русыми волосами она выглядела, как маленькая, миленькая девочка, а если учесть слезливые глаза – девочка, потерявшая возможно маму, возможно куклу.