Шрифт:
Закладка:
– А куда мы идем?
– Ко мне в комнату! Смотреть мою стену!
– У тебя новые рисунки?
Лаванда едва не бежала, таща меня за собой, как на буксире. Когда она привела меня в студию, я увидела, что девочка пробует рисовать красками. Разумеется, Лаванда настояла, чтобы мы вместе что-нибудь нарисовали. Заглянула Вайолет и попыталась убедить дочку, что я приду в другой раз, но девочка об этом и слышать не хотела, и я с удовольствием порисовала пальцами. Я пропустила весь первый период, но это время отнюдь не пропало даром. Лаванда, окунувшись в свою стихию, стала на редкость разговорчивой и подробно перечислила, что она любит. Ей хочется кота или кошку, но у папы аллергия. Ей нравятся собаки, но они лижут себе зад, а потом лезут лизаться к людям, и это гадость. У ее приятеля по классу рисования есть собака, так она съела самое вкусное лакомство у своего хозяина, и он даже плакал.
Когда мы закончили творить наши шедевры, было почти восемь часов, и я частенько напоминала Лаванде не тереть слипающиеся глазки перемазанными в красках руками.
Мы умылись, и Лаванда сама переоделась ко сну, хотя, по-моему, надела пижамку задом наперед. Вайолет уложила ее и Ривера. Коди уже спал на одном из мягких матов на полу, а Маверик растянулся на первом ряду, изо всех сил тараща глаза, хотя было понятно, что он уже засыпает. Робби куда-то исчез, видимо, ушел в свою комнату.
Мы уселись на заднем ряду с бокалами, и мне пересказали, чтó я пропустила.
Когда начался второй период, пришла Вайолет и уселась рядом со мной.
– Спасибо тебе огромное за Лаванду! Будь ее воля, она целый день просидела бы в своей комнате. А тебя она обожает.
– Что ты, я с удовольствием с ней пообщалась. Я ее тоже очень люблю, – ответила я. – Вы давно оборудовали для нее такую студию?
– Алекс переделал одну из свободных комнат с полгода назад, когда мы начали водить Лаванду на арт-терапию вместе с Коди.
– Он тоже рисует? Как мило!
Лейни кивнула.
– Мы решили попробовать. Коди больше любит работать с глиной, потому что он кинестетик. Правда, лепит только хоккейные шайбы, но арт-терапия хорошо борется с его тревожностью, да, признаться, и с моей тоже.
Я знала, что у Лейни бывают панические атаки. Лейни умница, у нее три диплома и степень кандидата наук, а теперь она планирует получить ученую степень и в другой области. Она добрая и милая, но толпа – не ее стихия.
– Лаванде очень нравится. Рисование безусловно помогает выманить ее из раковины. – Вайолет обратилась ко мне: – Она постоянно спрашивает о тебе, так что заезжай в любое время, не стесняйся, и рисуйте пальцами сколько душе угодно.
– Если ты серьезно, то я с удовольствием.
– Абсолютно серьезно. Ей нравятся преподаватели в арт-центре, там дети просто удивительно раскрываются, но индивидуального учителя мы еще не нашли.
– Буду счастлива приходить в любое время. – Я побарабанила по ручке кресла и призналась: – Я вообще-то училась в колледже на арт-терапевта.
– Так, а почему не работаешь по специальности? Ты же просто волшебница! Дети тебя обожают, – сказала Вайолет. – Я заглянула в студию, пока вы там рисовали – Лаванда тараторила, как пулемет! Она так свободно ведет себя только при нас. Мы приглашали трех разных терапевтов, ни у кого так не получалось.
– Я не доучилась и не получила диплом, но я уже записалась на встречу с консультантом здешнего колледжа. Узнаю, какие мне предметы подтянуть. Вдруг у них есть места на курсе.
– И сколько тебе доучиваться?
– Семестр плюс практика.
– Мы завтра поведем Лаванду и Коди в арт-центр. Если хочешь, пойдем с нами, посмотришь. Лаванда будет прыгать от радости, если ты пойдешь.
– О’кей, это здорово.
Если ничего не делать, то и не ошибешься, но и успеха бездействием не добиться. Предложение Вайолет показалось мне первым шагом в верном направлении.
Сделанное дело
Куини
Утром Вайолет отвела двух старших мальчиков на занятия. Робби заставлять не приходилось – он бродил по кухне, уткнувшись в книгу, и почти не глядя насыпал себе тарелку домашней гранолы, залил миндальным молоком и отправлял в рот полные ложки, бегая глазами по строчкам.
С Мавериком было сложнее. Он жаловался, что не может есть «Фрут лупс» на завтрак, и, указав на поп-тартс, видневшиеся из сумки матери, заявил, что это точно не для Лаванды и Ривера, потому что близнецы любят только клубничные. Наконец Вайолет собрала детей и отправила в школу с няней.
Минут через пять подъехала Лейни на своем огромном семиместном внедорожнике. Коди, невероятный гигант для своего возраста, восседал посередине всего лишь на дополнительной подушке. Я помогла установить детское кресло для Лаванды и пристегнула ее, пока Вайолет спорила с Ривером, где ему сидеть.
Наконец она что-то ему сказала, вроде бы убедив, и мальчик нехотя, но полез в машину.
В центре творчества Лаванда захотела показать мне, где и что. Когда она потянулась к ручонке Ривера, чтобы и его повести за собой, мальчуган скрестил руки на груди и сердито хлопнулся на стул.
Лаванда пожала плечами и не стала настаивать: ее так и распирало от восторга. Она показала мне все свои рисунки и работы и устроила полную экскурсию (центр, кстати, оказался прекрасным). Накинув рабочий халатик, Лаванда присела за один из столов для рисования. Подошел все еще недовольный Ривер и сел рядом с сестрой.
Коди отправился к столам для лепки. Когда все дети увлеклись работой, мы несколько минут наблюдали за ними, стоя вместе.
– А они всегда приходят втроем? – спросила я.
Вайолет покачала головой.
– Ривера я привожу через раз, потому что Лаванде надо научиться работать самостоятельно, без него. Тогда ей приходится самой делать выбор и не зависеть целиком от брата.
Одна из преподавателей подошла поздороваться. Вайолет и Лейни представили меня, и мы заговорили о программах, о том, как у них проходят занятия и открытые семинары, и о специальной групповой и индивидуальной арт-терапии.
Через полчаса я уже заполнила необходимые волонтеру документы и заверила, что смогу помогать минимум три месяца. Про себя я не могла нарадоваться на собственное везенье: в арт-центре было все, что я люблю, – и дети, и искусство.
Вернувшись домой (сперва мы еще сходили на ланч), я позвонила отобранным кандидаткам на место папиной помощницы, сократив их число до трех, и назначила личные встречи. Я бы прекрасно провела собеседования сама, но я знаю своего отца: он обязательно захочет участвовать – работать-то ему.
Сборная возвращалась вечером. Как бы я ни хотела побыть с Кингстоном, завтра с утра мне нужно было быть у адвоката, чтобы подписать необходимые бумаги и довести наконец процедуру развода до конца.
