Горячие струи оказались божественно приятными, поэтому я долго стояла под душем, смывая несколько дней меланхолии и следы чипсов с луком и сметаной. Выключив воду, я завернулась в полотенце и открыла дверь. Стиви отодвинула Вайолет с дороги и сунула мне в руки стопку одежды.

– Где ты это взяла?

– В твоем шкафу. Мы не знали, насколько у тебя чистое то, что лежит кучами по квартире. Висевшее на вешалках внушало больше доверия.

– Ладно. – Скорее всего, в шкафу все чистое – минимум чище, чем то, что лежит на полу или висит на стульях. Я быстро натянула рубашку, которую не надевала года три, и старые джинсы. Зато от них не несло луком, да и от меня тоже – я почистила и прополоскала зубы. Правда, вкус во рту остался странным – лук, но мятный.

Приведя себя в порядок – вид у меня, безусловно, стал поприличнее, да и настроение поднялось, – я вышла в гостиную и остановилась от неожиданности.

– А что здесь происходит?

Незнакомая женщина увлеченно драила мою кухню.

– Куини, познакомься, это Аврора. Аврора, это Куини.

Женщина сверкнула улыбкой и протянула руку.

– Мистер Кингстон просил прийти и помочь с уборкой.

– Кинг прислал человека у меня убирать? – переспросила я, ни к кому в особенности не обращаясь.

Аврора оглядела царивший вокруг бардак.

– Он намекнул, что в последнее время вы были заняты и помощь будет очень кстати.

– Ага. Понятно. – Я указала в угол комнаты, где у меня стоял мольберт с незаконченными работами: – Только там не трогайте ничего, пожалуйста.

– Разумеется. Мистер Кингстон уже предупредил меня об этом.

Аврора говорила с интонациями Мэри Поппинс, но внешне, к счастью, напоминала мою бабушку, только помоложе. Надеюсь, не ей пришлось загружать в машинку наше постельное белье со следами секса! Может, Кинг сам об этом позаботился? Ведь это такое специфическое дело, что Кинг предпочтет взять его на себя, чтобы никому другому не пришлось.

– Ну, ладно, спасибо вам, Аврора, за помощь. А нам пора ехать, если мы хотим успеть в СПА на мани-педи.

– Мани-педи? – оторопело повторила я.

– Кингстон нас записал, чтобы мы вместе пошли. Он считает, тебя надо малость побаловать, и мы, – Стиви показала на себя и Вайолет, – склонны согласиться.

– Ах, вот как? Кингстон, значит?

Можно было не удивляться – это полностью в его духе.

– Н-ну! Скажи, он умница? – Вайолет улыбнулась.

Так как я уже давно эмоциональная развалина, у меня брызнули слезы.

– Не реви, мы рядом. – Стиви стиснула мое плечо, вытащила из коробки пригоршню носовых платков, подхватила мою сумку и повела меня к двери, чтобы я могла прореветься не на глазах у Авроры.

Мы уселись во внедорожник Стиви: я – на пассажирское, а Вайолет села сзади посередине и высунулась между передними сиденьями.

– Ты же не заходила в соцсети? – вкрадчиво спросила Стиви, выруливая с дорожки.

– Гм, э-э-э… – заблеяла я, жуя губу изнутри. Стиви с Вайолет уставились на меня с одинаковым выражением: «Чокнулась, что ли?!»

– Господи, – они переглянулись через зеркало заднего вида. – Куини, правило номер один: никогда не заходить в соцсети!

– Я только хотела посмотреть, очень ли громкий скандал, – пожаловалась я.

– Соцсети – это выгребная яма, где кишмя кишат бешеные фанатки и ревнивые стервы. Мы все прошли через такое, скажи, Стиви? – наставительно говорила Вайолет с заднего сиденья.

– Еще как! Мой бывший снял на телефон, как мы с Бишопом целовались…

– Скажи лучше, трахались ртами! Целоваться – это мило и невинно, а вы просто трахали друг дружке рты языками и конкретно терлись друг о друга. Прилюдно.

– Может, ты будешь тогда рассказывать?

– А то! В моем изложении это гораздо интереснее! – Вайолет уселась поудобнее и начала сочно расписывать историю знакомства и отношений Стиви и Бишопа, не упустив красочный эпизод смелого углубленного поцелуя на званом вечере.

– Я к чему это говорю, каждой из нас довелось в свое время столкнуться с шумихой в соцсетях. Алекс когда-то сказал перед национальной хоккейной аудиторией, что мы с ним только друзья, хотя мы неоднократно целовались взасос и конкретно встречались. Он предложил мне переехать к нему, когда мы голые играли в скрабл… Но это уже другая история. Короче, мы все понимаем – тебе сейчас нелегко, но ты не одна такая, и нечего сидеть в четырех стенах и ждать, пока осядет пыль.

– Но мне так стыдно…

– Ты меня знаешь? – Вайолет ткнула себе в грудь. – Я же ходячая стыдоба! Я рта не могу открыть без того, чтобы чего-нибудь не брякнуть. Алекс заранее пишет мне ответы для интервью – которые я ненавижу, кстати, – поэтому я говорю, как робот, и все равно могу что-нибудь ляпнуть. Ты вышла замуж в восемнадцать лет, а этот недоделанный напортачил с бумагами на развод. Все, кто смотрит хоккей, знают, что Кори сволочь, а его невеста – дура чокнутая. К сожалению, такое сочетание дает броские заголовки.

Надо было отдать Вайолет справедливость – в глубине души я понимала, что скандал рано или поздно уляжется, но ведь у проблемы имелись и другие составляющие. Например, что я вообще вышла замуж за Кори. Что на работу меня взял к себе отец. Что я по-прежнему живу у папы. Что я настолько боюсь потерпеть неудачу, что даже не пытаюсь достичь заветной мечты. Потому что самый близкий человек, от которого я вправе ожидать всяческой поддержки, умеет только бить по рукам. И теперь у семьи Кингстона сложится обо мне отвратительное впечатление.

Маникюр с педикюром позволили отвлечься от шквала из дерьма, в который в последнее время превратилась моя жизнь. Стиви и Вайолет наперебой рассказывали мне о разных конфузах и неловкостях, и мне действительно стало легче. Я по-прежнему нервничала от предстоящего знакомства с родителями Кинга, но зато у меня появилась благодарная аудитория, а не только папа и бойфренд.

Когда мы приехали к Вайолет, планы несколько изменились. Ее детвора и Коди, сынишка Лейни, уже сидели в домашнем кинотеатре и смотрели матч под присмотром Лейни, которая «мани-педи» пропустила.

Старший, Робби, читал на заднем ряду книжку, задрав ноги на спинку переднего кресла. Маверик следил за игрой из первого ряда, как и Коди. Впрочем, Коди смотрел не очень внимательно, то и дело оглядываясь на Ривера и Лаванду, сидевших за круглым столом, заваленным всем необходимым для рисования. Ривер подавал Лаванде цветные карандаши, деля внимание между сестренкой и хоккейным матчем.

Завидев маму, Лаванда вскочила со стула, подбежала и обхватила ногу Вайолет.

– Надеюсь, лет через пятнадцать ты будешь так же меня любить, – Вайолет ласково потрепала дочурку за хвостик на макушке.

При виде меня Лаванда тут же кинулась ко мне и порывисто обняла мою ногу, потом взяла меня за руку и повела к двери.