— Почему сразу рыцарь? Мне импонирует сама мастер. Очередное доказательство, что женщины не уступают мужчинам, даже в умении обращения с холодным оружием.

— Это пустое. Частность, которая никогда не станет нормой. Женщина всегда слабее мужчины и будет нуждаться в защитнике. Что до мастера, так обратите внимание на её шею, и вы увидите там знак наёмников Карабоса. В этой стране все  воюют с пелёнок. Но если она оказалась в Вайтэрде, то не так уж она и хочет оставаться независимой.

— А может, она влюбилась и последовала зову сердца? — романтическая версия была предпочтительнее, чем размышления о том, что наёмница выполняет заказ или находится в его поиске. Хотя второе было более вероятным, это Лисса понимала. Общение с наёмниками Карабоса не прошло даром.

— Хм, не думал, что вы способны делать такие выводы, свойственные юным романтическим натурам.

— Почему же?

— Ваши поступки взвешены и рациональны. Ответьте, вы бы смогли последовать за возлюбленным, бросив всё?

— Не знаю, — честно призналась Лиссандра, покрываясь густым румянцем. — У меня никогда ни к кому не было глубоких чувств.

— А что вы чувствуете ко мне? — провокационно спросил герцог и убрал поглаживающую руку с бедра супруги.

— Я ещё не разобралась, но иногда мне хочется вас стукнуть. Это можно считать за проявление чувств? — Лиссандра прикусила губу, чтобы громко не рассмеяться, видя, как глаза герцога расширились от удивления, а потом прищурились, и мужчина несдержанно расхохотался, привлекая к их паре всеобщее внимание.

— Хочу услышать музыку! — отдал он распоряжение, стоило ему отсмеяться. — Пусть споют!

Декорации быстро сменились. Унесли мишени и ножи. А на открытую площадку вышел средних лет мужчина с длинными белыми волосами, собранными в хвост, со струнным инструментом — лютней. Он устроился на низеньком стульчике и тронул струны. Прислушиваясь к звуку, перебрал струны пальцами и запел, услаждая слух приятным баритоном.  

Репертуар у барда был широк. Начал он с бравурного гимна, прославляющего воинов короля Харольда Завоевателя и бесстрашного герцога — Огненного дракона. Во время исполнения Лиссандра покосилась на супруга, понимая, кто имеется ввиду под «драконом». Эрик был невозмутим и только пальцами правой руки тихо отбивал такт по дубовой столешнице.

Мелодия сменилась, зазвенела весело и легко. Менестрель спел шуточную песенку про пастушку и пастушка.

А потом затянул грустную песню о несчастной любви юной безродной девушки к высокородному лорду. Соблазнившись красотой и кротким нравом, лорд взял её в свой дом, но к алтарю повёл другую и с ней скрепил союз. Не выдержав гонений и грозных взглядов супруги лорда, девица забралась на край утёса и бросилась на камни вниз, но ветер подхватил её, как птицу, и вознёс. С тех пор кружит она над миром, не находя покоя, рыщет, испытывает пылкие сердца. И если видит истинность любви, то дарит счастье, иначе — отнимает жизнь.

За столом замерли все разговоры и стих весёлый смех. В воздухе повисло напряжение и было от чего. Лиссандра не единожды слышала эту песню ещё у себя дома в Срединных землях (менестрели свободно перемещались между государствами и делились своим репертуаром, устно передавая тексты), но никогда не думала, что примеряет ситуацию на себя. Стоило об этом подумать, как кровь отхлынула от лица герцогини, и вспомнился разговор с супругом на следующий день после брачной ночи с указанием не обижать тонкую душевную организацию нежного создания. Да и «девица» сидит под боком, осталось только взобраться на утёс — даже горы в наличии. Только вопрос: кому? Ей или Лиссе?

Внешне Лиссандра держалась, даже улыбка у неё получалась вполне естественная — немного задумчивая и нежная. Настроение юной герцогини, отличное до сего момента, резко испортилось, и вечер стал не в радость, и мысли о беременности любовницы нахлынули с новой силой, угнетая и терзая.

«Что вы чувствуете ко мне?» — вспомнился вопрос супруга.

«То, что не должна. То, что отрицала. То, что больно ранит, если признаться в этом.»

Герцог убрал руку со спинки стула Лиссандры, отдалился, облокачиваясь на свой.

Песня длилась бесконечно — так казалось. Но вот менестрель затих, беря паузу и собираясь спеть что-то новое.

— Прекрасный репертуар! — почти в полной тишине раздался твёрдый голос герцога Гренстона. — Вы достаточно усладили наш слух. Сыграйте что-нибудь танцевальное.

Менестрель приподнялся и поклонился хозяевам. К нему вышли ещё двое музыкантов — барабанщик и флейтист. Трио слаженно заиграло мелодию, подходящую для бас-данса* — «променадного» танца с низкими скользящими шагами без высоких прыжков. Танец состоял из трёх непременных частей: собственно, бас-данса, его повторения и «турдиона» — танца вприпрыжку.

Герцог первым встал из-за стола и пригласил супругу. И гости за столом дружно отмерли. Желающие танцевать выстраивались рядом с герцогской парой.

Лиссандра держала лицо, сдержанно улыбаясь супругу, только в глаза не смотрела, скользила взглядом мимо, останавливаясь на чём угодно: брови, ухе, пряди волос, упавшей на лоб.

Рядом плавно танцевали другие пары, немного отвлекая танцевальными па от гаденького ощущения, поселившегося в душе после исполнения народной песни о неразделённой любви.

Бас-данс сменился каскардой* — подвижным парным танцем. И этот танец герцог танцевал с супругой, словно хотел подчеркнуть своё внимание к ней. Он вполне мог сменить партнёршу для танца после первого же танца, но не стал этого делать и после третьего — медленной паваны*.

Вечер снова набрал обороты, и непринуждённая атмосфера восстановилась.

Лисса расслабилась, чувствуя, как раскраснелось лицо после очередного танца — хоровода. Ноги не держали, так устала. Бесконечно длинный день, насыщенный, полный событиями, эмоциями, как позитивными, так и негативными, завершился.

Гости всё ещё не расходились, не имея права уйти, пока оставались хозяева.

Лисси залпом выпила половину кубка с вином, разбавленным водой. Напиток почти не пьянил, зато жажду утолял прекрасно.

— Миледи, вы устали, — не спрашивал, а скорее констатировал герцог. Он, в отличие от уставшей герцогини, выглядел отвратительно бодро.

«Главное, чтобы на подвиги не тянуло» — подумала Лисса, отставляя деревянный кубок в сторону. Салфеток, чтобы промокнуть губы, не было. Если во время похода девушка приучила герцога ими пользоваться, то сегодняшний ужин не был заслугой герцогини, и она не контролировала накрытие стола.

Разгорячённая танцами, Лисси быстро облизала с губ виноградные капли и ответила:

— Скорее да, чем нет. Пора подумать об отдыхе.

Герцог незамедлительно встал, протягивая руку супруге. Достаточно громко пожелал доброй ночи ближайшему от него лорду Фламбери. Этого было достаточно, чтобы гости поняли — вечер окончен.

— Разместите актёров до завтра, — герцог отдал распоряжение главному распорядителю и добавил: — И расплатитесь щедро.