Шрифт:
Закладка:
– Можно ведь сказать, что Селим был сильным, Эбра – сдержанным, а отец – благоразумным. Но ты видишь в них самое худшее.
Я вздохнул. День был долгим, полным огня и пепла.
– Времена сейчас тяжелые. Худшее в нас приведет к нашей гибели.
– Так кого я тебе напоминаю?
– Твоего деда. – Я улыбнулся, вспоминая Джаллу. – Шах Джаляль был добрым и справедливым. Он никогда не убивал без необходимости. И был скромен. Он рассказывал мне о своих сомнениях, когда мы сидели у очага и пили ячменную бражку. Он сравнивал себя с Утаем и Темуром и считал себя худшим правителем из когда-либо восседавших на троне. А еще он был сильным. У императора Ираклиуса было вчетверо больше воинов, но Джаллу не сдался, и Растерган по сей день платит нам дань.
– Деда я почти не знала. Виделась с ним всего несколько раз. Как ты думаешь, он победил бы Михея Железного?
Я глубоко вздохнул и пожалел, что не выдыхаю вишневый дым. На такие вопросы лучше отвечать с кальяном.
– Честно говоря, я не знаю. Как я уже говорил, ты либо мясник, либо мясо. И, судя по всем святилищам, которые мы хоронили, Михей понимает это лучше, чем кто бы то ни было.
Кони ждали у каждой юрты и лениво жевали что-то из своих ведер. После нашей встречи Сади устроила собрание племени, и, несмотря на мольбы Ямина и остальных, решено было отрезать лошадям уши. Изменят и уздечки – всаднику и лошади придется переучиваться. Для забадара отрезать уши лошади – все равно что отрезать собственные, но это было необходимо. Война порождает немыслимую жестокость.
Маг Вайя ожидал меня на пути к моей юрте. Он был в светло-синем плаще с капюшоном, который на нем смотрелся неплохо, хотя на любом другом показался бы мрачным.
– Джинн действительно велел тебе освободить Сади? – спросил я по пути. – Или это была твоя обычная дурная шутка?
– А тебе не нравятся мои шутки? – спросил он с безмятежно-спокойным лицом.
– Можно было бы шутить не так тонко.
Оказавшись внутри, я зажег огонь в очаге. Собрался налить пару кружек ячменной бражки, но припомнил, что Вайя не ест и не пьет.
– Как я и говорил, я не знаю, почему меня просили освободить Сади.
– Полагаю, хотят, чтобы мы победили.
Я глотнул бражки, холодящей горло.
– Джиннам до нашей войны ровно столько же дела, сколько нам до войны между муравьями.
– Ну, мне без разницы, что они там думают: я их все равно не вижу. – Я опять отхлебнул бражки и вытер бороду. – Знаешь, кого я вижу? Твоего желтоволосого типа. Столько дней пути, а ты так и не сказал мне, кто он на самом деле. А теперь мы на переднем крае войны, и я думаю, пришло время сказать.
– Он крестесец.
– Не особенно обнадеживающе. Как раз с ними мы и воюем.
– Он один из пяти ближайших помощников Михея.
Разинув рот, я посмотрел на него, а потом рассмеялся.
– Да. Вот это шутка. Отлично.
– Я не шучу.
– Для чего тебе связываться с одним из помощников Михея?
– Его имя Айкард. У него хороший рух. Я это видел.
– Еще одно, что ты можешь видеть, в отличие от меня.
Я выскочил из юрты, чтобы найти этого помощника Михея. Айкард разговаривал с кузнецом при свете костра. Он помахал мне и улыбнулся, когда я приблизился.
– Дай нам минутку, – сказал я кузнецу.
И усач нас оставил.
– Слышал, ты любишь вишневый вкус, – сказал крестесец. Улыбка у него была как у друга детства. Он достал из заплечной сумы кальян. – Сам я любитель яблок.
– Ты шпион.
Он зацепил тлеющие угольки из костра палкой и забросил их в чашу кальяна. Они звонко лязгнули.
– Не особо хорош шпион, раскрывающий свою личность.
Я остался стоять, даже когда он протянул мне мундштук.
– Почему ты сбежал от своего командира?
Он вдохнул. Забурлила вода. Потом выпустил вишнево-яблочный дым.
– А ты точно не хочешь? Это потрясающе.
Я сел у костра и попробовал. Яблоко добавляло вишне терпкости, и я это оценил.
– Михей послал меня найти ведьму, – сказал он. – Ту, что провела его через Лабиринт.
Я едва не задохнулся. Пришлось остановиться во время вдоха и выкашливать дым.
– Погоди. Что значит «через Лабиринт»?
Айкард пояснил, как ведьма по имени Ашера провела Михея и сто паладинов сквозь Лабиринт. Вайя стоял рядом и тоже слушал.
– Как такое возможно? – спросил я его. – Почему никто об этом не знал?
Вайя сел у огня.
– Джинны наверху говорят, что им ничего не известно о джиннах внизу. Боюсь, тайны Лабиринта от меня скрыты.
– Если он мог проникнуть туда, – сказал я, – значит, можем и мы.
– Нет, – вмешался Айкард. – Именно это вам делать не следует. Вот почему я больше не могу служить Михею. Что-то изменилось в нем с тех пор, как мы нашли эту ведьму в копях Эджаза. Он во власти темного заклинания, которое способно уничтожить то, что дорого всем нам.
– Как ты это понял? – спросил я.
Айкард указал на кальян. Сделал длинную затяжку и выпустил облако вишнево-яблочного дыма.
– Зная, что Ашере нравятся темные места, я отправил разведчиков исследовать все пещеры вокруг Костани. Мы нашли ее там. Она была… – Айкард вздрогнул. – Она была с ног до головы покрыта зелеными светлячками. Казалось, они говорили с ней.
Я обернулся к Вайе.
– Ты в этом что-нибудь понимаешь?
Он пожал плечами.
– Увидев меня, – продолжал Айкард, – она велела передать Михею: если он хочет снова ее увидеть, пусть «выпьет из чаши тьмы». И что она возвратится, только если Михей будет готов открыться ее богине, которую она называла Хавва.
– Переводится как «спящая», – вставил Вайя. – Со старого парамейского. Но я никогда не слышал этого слова в качестве имени.
Я снял аркебузу с пояса, повернул цилиндр, и тот громко щелкнул.
– Похоже на сказку, чтобы пугать детей. Я никогда не видел, чтобы ведьмы выигрывали войну. – Насколько мы могли судить, Айкард лгал. Я сунул аркебузу ему на колени. – Я видел такие в бою. Расскажи мне, как это работает.
Айкард взял оружие и поднес к лицу.
– Придумано механиком Михея из Шелковых земель.
– И где он взял этого механика?
– Император Шелковых земель послал Джауза изучать Колосса Диконди, чтобы сделать такого же. Михей Колосса расплавил. – Айкард усмехнулся. – Джауз был потрясен тем, что его спасли от этой кропотливой работы, и тут же перешел на службу к Михею.
– Ты знаешь,
