Перекидывая ногу через острые пики прутьев, я чувствовала себя ежиком, занимающимся любовью. В смысле старалась действовать максимально эффективно, но очень аккуратно. Вот только когда я оказалась на самом верху забора, то услышала, как из глубины парка, окружавшего дом, залаяли сторожевые псы.

– Прыгай, я поймаю! – развеял мои сомнения Дьяр.

И я сиганула вниз, ухнув в объятья напарника. Вот только самым тяжелым оказалось упасть беззвучно. Крик, вырвавшийся помимо воли, я успела поймать в последний момент. Банально зажав рот ладонью. Наружу вырвался лишь придушенный мышиный писк.

Дьяр же поймал меня и одним движением притянул к себе, не давая упасть. А затем и вовсе поставил на землю. Ноги коснулись травы. Но напарник все еще обнимал меня. Бережно и крепко.

У нас не было времени. Лишь какие-то доли секунды. Дьяр посмотрел на меня. И этот его долгий взгляд короткого мгновения… Жгучий, страстный. Такой, от которого можно и забеременеть. Он выбил почву из-под ног.

Я почувствовала, как меж Йораном и мной натягивается незримая нить. Та, что уже оплела мое тело, связала душу. Сейчас она дрожала струной, готовая порваться… А еще были руки. Надёжные, горячие.

С губ мага слетел тяжелый вдох, разорвавший миг тишины. И время, до этого замершее каплей смолы, вновь сорвалось в стремительный бег. И мы вместе с ним.

По лужайке мы пронеслись со скоростью пули, нырнув в заросли декоративных кустов. Обогнули особняк и оказались у гладкой каменной кладки, которую от любопытных глаз прикрывали густые кусты цветущего и одуряюще пахнущего жасмина.

Хозяин знал свой дом лучше любых сумеречных гончих. Дьяр надавил на ничем не примечательную пару камней, и часть стены с тихим шелестом отъехала, обнаружив за собой тайных ход.

Мы нырнули в него, закрывая за собой «дверь». Коридор, в котором оказались, больше напоминал крысиный лаз, даже я задевала плечами стены. Что уж говорить о Дьяре, который шел практически боком. А уж когда началась лестница, ему и вовсе пришлось скрючиться.

Тусклый светляк мерцал над нами, показывая дорогу. Хотя в этом прямом, как шпала, тоннеле и в полной тьме шансы заблудиться были не больше, чем без очереди пройти в кабинет участкового терапевта.

Наконец коридор закончился, и мы оказались в комнате. Напарник тут же погасил заклинание, отчего глазам пришлось перестроиться. И пока я рассматривала шкафы с фолиантами и свитками, камин, кресла с резными ножками, ковер и прочее убранство, Дьяр споро открывал ящики секретера, что-то оттуда доставая.

– Ага, вот именно его-то я и искал.

В руке мага сверкнул амулет в виде крупного камня, вложенного в странное гнездо. Дьяр прикрыл глаза, сжав в ладони украшение, и из-под пальцев брызнули лучи света.

– И даже заряжен… Радует, радует…

– А мне что делать? – задала я насущный вопрос.

– Будешь меня страховать, пока я колдую, – зачем-то оглядев комнату, произнес Дьяр.

– Но я совершенно не смыслю в магии. – Воспоминания, как еще недавно он не просто страховал, а в прямом смысле вытаскивал из потока моего собственного дара, заставили поежиться.

Пока я говорила, напарник успел приблизиться к камину.

– Это не имеет значения. Вот, держи. – С этими словами напарник вручил мне орудие «страховки» – кочергу. – Встанешь у двери и, если кто решит войти, бей.

– Вообще-то это называется стоять на стрёме, – просветила я мага.

– Это воры стоят на стреме. А мы – благородные искатели правды, которые обеспечивают собственную безопасность во время тайной операции.

– Угу, еще скажи, что почти стражники, – скептически сказала я, впрочем, подходя к двери и поднимая кочергу на манер клюшки для гольфа в позиции замаха.

Дьяр, глянув на эту импровизацию, одобряюще хмыкнул. А потом, совершая пассы с амулетом, пояснил:

– В тюрьме, да и на дирижабле, пока лежал раненый, я все прикидывал: кто бы это мог быть? Кинжал нашли оброненным под комодом. Значит, это, скорее всего, сделала не прислуга. У горничных или лакеев времени, чтобы получше запрятать оружие, было достаточно. К тому же среди челяди нет магов, чтобы стереть следы собственной ауры с предмета, побывавшего в их руках. Значит, пришедший явно имел дар и был либо гостем, либо вором. Последний вариант, впрочем, стоит исключить. Я лично ставил охрану на особняк и уверен в ее защите, – он говорил размеренно, произнося слова через равные промежутки времени. Рассказ чем-то напоминал транс, в который маг сам себя погружал.

Я стояла напряженная, глядя на то, как вокруг фигуры Дьяра закручиваются потоки силы.

– В этой комнате успели побывать Филиппа, пришедшая под странным предлогом о сокращении срока нашей помолвки, Санжей – приятель еще со времен академии, генерал Фэльтон, двое гонцов со срочными донесениями, которые нельзя было доверить магическим вестникам, Норин – с отчетом о делах в восточном гарнизоне…

– Да у тебя тут просто проходной двор какой-то… – вырвалось у меня.

Ответом мне стала скупая улыбка напарника. А затем он полностью сосредоточился на заклинании. Дьяр то шептал его, то четко произносил слова, которые я не могла понять. Лишь ощутить ту мощь, что идет от них. Эта сила заставила все внутри меня замереть, захолодеть. Казалось, даже сердце перестало биться, а кровь – течь по венам.

А чары меж тем обретали форму аркана. Он змеей скользнул под комод, где нашли кинжал, и свился там в кольцо.

Его-то и достал Дьяр, подойдя к этому месту и наклонившись.

Я старалась не издать ни звука, чтобы не помешать магу. А напарник меж тем взял в ладони свернувшееся заклинание. Поднес его к окну и произнес на одном дыхании:

– Эрво-шис-атиргрэн.

И тут же два тонких луча пронзили пространство.

Я все же не выдержала и спросила:

– И что это значит?

– Один луч указывает на того, кто унес его отсюда. Точнее – на отделение департамента сумеречных, где, похоже, в этот полночный час засел за работой один из гончих. А второй – на того, кто принес оружие сюда.

Мы проследили за лучом. Указывал он на городскую окраину.

– Нам стоит поспешить. Заклинание одноразовое и продержится только до рассвета, – предупредил Дьяр. А потом он прихватил еще какие-то амулеты и увесистый кошель, и мы покинули комнату.

Уходили тем же путем, что и пришли. Правда, на этот раз я сама благополучно слезла с забора. Все же ловля девиц не очень благотворно сказывается на недавно затянувшихся ранах.

Мы неслись по темным улицам ночными фуриями. Вот только чем дальше следовали за лучом, тем большие сомнения меня одолевали.

Мы промчались мимо городской ратуши, она же местная администрация или, как говорят мудрые петербуржцы, взятошная, миновали кварталы ремесленников и вновь очутились в районе бедняков. Неужели гость Йорана мог здесь жить? Или забрел в какой-нибудь местный кабак или бордель в поисках остроты и веселья. А позволить себе развлечения в квартале побогаче ему не позволяло положение, кошелек или закон?