Шрифт:
Закладка:
Гай ловко избежал расставленной ему ловушки. С 53-й дивизией, одна бригада которой вечером 19 августа еще находилась в Липно, он проделал за сутки до 50 км; поздним вечером 21 августа он прибыл в Млаву, чтобы убедиться, что этот населенный пункт также находится в руках противника. Тогда он понял, что придется силой прокладывать путь на восток с теми частями и соединениями, которые он вел за собой: III кавалерийский корпусом и 53-й стрелковой дивизией, единственным, что осталось от IV армии, с остатками 18-й дивизии, собравшимися после разгрома при Хотуме, и некоторыми подразделениями 12-й стрелковой дивизии.
Первые выстрелы, произведенные в 23 часа 23 августа артиллерией Гая по вокзалу в Конопках, наэлектризовали нас. Они заставили нас поверить в то, что в этот район прибыли главные силы отступающего противника. Мы не имели никаких сведений от полковника Дрессера, который, по нашим расчетам, после боя под Хотумом должен был находиться юго-восточнее Млавы, то есть в самом выгодном месте; также ни мы, ни генерал Крайовский не могли разгадать местоположение и намерения противника. Мы считали расположение 5-й армии правильным на случай, если Гай попытается прорваться на Конопки. Поэтому мы ограничились отправкой в Конопки бронегруппы майора Новицкого, чьи танки могли использоваться только на железнодорожных колесах; также мы ускорили перегруппировку 9-й и Добровольческой дивизий в районах, указанных им изначально.
Тем временем кавалерийская дивизия Дрессера заблудилась в густом тумане; 22 августа до рассвета она наткнулась в Журоминеке на главные силы Гая. Полковник Дрессер, неожиданно оказавшийся в гуще крупных масс противника, не сумел достаточно быстро оценить обстановку. Он заколебался и промедлил с напрашивавшимся само собой решением: решительно атаковать русских, также растерявшихся и находившихся в отчаянном положении. Он атаковал, но слишком поздно. В последовавшем затем бою 1-й и 210-й шеволежерские полки захватили артиллерийскую батарею, большую часть пулеметов, более 800 пленных и множество телег; но это был лишь частичный успех, который в тех условиях мы не смогли развить.
21 августа мы получили сведения, оказавшиеся позднее ложными, о сосредоточении русских войск в районе Бежуни. Поэтому мы были убеждены, что главные силы Гая могут быть в Конопках самое позднее 22 августа вечером. Таким образом, все приказы по 5-й армии, отданные 22 августа, оказались запоздавшими, а все наши операции, начиная с этого момента, велись вслепую, наощупь; ибо для того, чтобы руководить боем, а главное, правильно его подготовить, необходимо прежде всего собрать достаточно данных о противнике; и эта истина вновь подтвердилась. У нас, к сожалению, 22 августа 1920 г. не было необходимых сведений.
Таким образом, вопреки нашим ожиданиям, Гай в полночь 21 августа оказался перед вокзалом Конопок. Он убедился в наличии почти со всех сторон польских войск и убедил себя в том, что попался в западню, из которой сможет вырваться, лишь силой проложив дорогу. Он не мог больше рассчитывать, как ранее планировал с IV армией, пересечь германскую границу в Дзялдово, поскольку Дзялдово было взято, а советская 12-я дивизия опрокинута полковником Александровичем. У него не оставалось иного выбора, кроме как пробиваться на Хожеле — Мышинец— Кольно.
Для этого Гай использовал ночь и густой туман; в 3 часа утра 21 августа он с необыкновенной яростью атаковал в направлении Конопок. Первые снаряды русской артиллерии убили майора Новицкого и многих его офицеров. Этот факт вызвал сильное замешательство в войсках, поэтому мощная бронегруппа, которая, поставленная на рельсы в Конопках, могла на много часов остановить Гая, не до конца выполнила свою миссию. Наши бронепоезда были рассредоточены по очень широкому фронту, а в Конопках оставался лишь один батальон 49-го пехотного полка их поддержки.
Гай убедился в слабости своего противника в этом пункте и бросился всеми силами вперед; он уничтожил батальон 49-го полка; затем атаковал батальон, прикрывавший юго-западнее Млавы расположение 18-й дивизии, и так же быстро изрубил и его. Продолжая очень ловко маневрировать, он энергично атаковал Млаву, где застал 18-ю дивизию, совершенно растерявшуюся из-за временного отсутствия генерала Крайовского. Далее он поспешно бросил свои главные силы на Хожеле. Его действия были такими быстрыми, что даже наша кавалерийская дивизия не смогла его догнать.
Утром, озабоченный, как и генерал Крайовский, попыткой прорыва большевиков по дороге Грудуск — Млава, я наблюдал за действиями мелких «горсток» русских, полагая, что это остатки дивизий, разбитых в предшествовавшие дни, а не прорывающаяся группа Гая. Тогда Гай воспользовался нашим заблуждением. Он умело обошел Грудуск, где находилась почти вся Добровольческая дивизия, и атаковал Грабово, где стоял 202-й пехотный полк.
Этот полк под командованием майора Серанта поначалу оказал энергичное сопротивление. Но, не получив вовремя поддержку, в конце концов вынужден был отойти на юг, чтобы не быть раздавленным противником, имевшим огромное численное превосходство. Необходимую помощь ему могли бы оказать полковник Румша и подполковник Коц. Действительно, первый был достаточно близко от Грабово, возле Хожеле. Однако он не был в состоянии произвести атаку вследствие неудачного расположения Сибирской бригады. У второго было три полка полного состава, собранные в Грудуске.
Тем не менее из-за плохой организации у нас разведки и перебоев со связью Гаю удалось безнаказанно ускользнуть на восток. Добровольческая дивизия слишком поздно была отправлена в погоню за ним, но безрезультатно; противник выскользнул из ловушки, в которую угодил.
Генерал Крайовский, прибывший в Млаву 22 августа к полудню, немедленно направил майора Осеткевича с отрядом в погоню по следам Гая. Впрочем, этот отряд был слишком слаб для того, чтобы вступать в бой с главными силами противника. Но по пути он собрал богатые трофеи; были захвачены застрявшие в грязи автомобили и орудия, но не удалось догнать Гая, который 23 августа вышел на Сибирскую бригаду, занимавшую слишком растянутые оборонительные рубежи.
На рассвете Гай атаковал с запада Хожуле 2-й Сибирский полк, опрокинул его и вынудил отступить в деревню, где находились два других батальона Сибирской бригады. Неукротимый Гай понимал, что, преследуемый по пятам отрядами, посланными из Млавы,
