был произведен взрыв. Мы были готовы к тому, что кратковременное наводнение дойдет до бункера и сделает местность вокруг недоступной. Если не упоминать Гамеле-на[95], это не вызвало столь большого волнения, как начало невидимой войны.

1 декабря

Снова поездка по корпусам. В Ландау находился 9-й корпус. Он прикрывал район от Верхнего Рейна до Карлсруэ на южной границе Пфальца. Командиром был генерал Гейер. Начальник связи корпуса подполковник фон Буттлар проявил бестактность при встрече. Он сказал, что в случае начала войны он всех связистов стал бы считать пехотинцами. Было удивительно видеть, как умный и логично мыслящий человек не мог владеть своими чувствами.

5 декабря

Для награждения нескольких военнослужащих, которые вступили в перестрелку с французами в предполье и попали на минные поля, как обер-лейтенант Шретценмайр, я получил несколько Железных крестов 2-й степени, которые я отправил в Саарбрюккен. Майор Карн уехал в Берлин на полтора месяца. Мы смогли обеспечить его лечение.

6 декабря

Во Франкфурте-на-Майне прошли похороны попавшего в катастрофу работника роты пропаганды. Я посетил полковника Шрадера в штабе группы армий «Ц» на Вилле Мумм. Озлобленный вид начальника оперативного отдела штаба Винценца Мюллера не соответствовал его роду деятельности. Вечером я отправился к моему другу Пальму. Он постарел. Детей у него не было. Он показал мне старинную ратушу Рёмер и другие достопримечательности своего родного города. На следующий день я побывал в Дармштадтских казармах 38-го батальона связи танковых войск, который полтора месяца находился на отдыхе в Вене. За три месяца было столько пережито, приходилось решать столько задач, что теперь я чувствовал себя здесь чужим. Они прошли боевое крещение и приобрели боевой опыт, и моя служба здесь на Западном валу не могла произвести на них впечатление.

11 декабря

В мой день рождения я поехал с полковником Шрадером в Саарбрюккен. Мы посетили дивизии и склады с техникой в укрепленном районе, которые здесь были в изобилии. Шрадер не был солдатом-канцеляристом. Он быстро находил решения различных практических и организаторских вопросов. К тому же у него были хорошие связи с влиятельными людьми.

Мой брат Эдуард был переведен в штаб частей связи укрепленного района. Младший, Тео, в прошлом судебный советник в Мюнхене, ставший ефрейтором сил противовоздушной обороны, напрасно ожидал налета вражеских самолетов. Как и в мирное время, он стал работать у генерального советника по вопросам строительства Гисслера, «главного уполномоченного по вопросам строительного хозяйства в 7-м военном округе».

Рождество 1939 года

После того как почти весь полк побывал в отпусках, я провел 10 дней вместе с семьей в Вене.

Четыре старших ребенка были доверчивы и радостны, к самому младшему я должен был сначала привыкнуть. Моя отважная жена освоилась с централизованно управляемым хозяйством, ордерами и «распределением продуктов по карточкам». Со своей подкупающей любезностью она хорошо сходилась с венскими торговцами и соседями, да и со всеми людьми, выходцами из других немецких земель, куда меня приводила моя служба.

Еще перед Новым годом поток отдыхающих скрытно вновь покатился на Запад. В рождественский сочельник бункер на Западном валу и высоты Шпихерер-Хоэн посетил Гитлер и главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Браухич.

Январь 1940 г.

Бункер главного командования сухопутных войск наконец высох, так что с чистой совестью мы могли переместить в него все техническое оборудование. Обер-лейтенант Вернер смонтировал собственноручно распределительный щит и полевой коммутатор-16 с клапанами. Теперь между бункером и штабом в курзале была установлена телефонная и телетайпная связь. Ледяные порывы ветра обрушились на отель «Квеленхоф». Наши кабели, проложенные на большой глубине на скальном грунте, ничто повредить не могло.

29 января

Генерал Фелльгибель посетил Бад-Кройцнах. Я провел с ним вечер. Он спросил меня, не хотел бы я занять пост начальника связи армии в штабе 7-й армии. Я с радостью согласился. Фелльгибель рассказал, что генерал Йозеф Русвурм, занимавший пост начальника связи 6-й армии, получил пехотную дивизию. Это был первый случай, когда офицер войск связи стал «армейским командиром». Свое положение начальника связи вермахта и начальника отдела в Генеральном штабе Фелльгибель считал прочным. Совсем по-иному обстояло дело, когда он был начальником полевой телеграфии в 1914 г. Теперь генерал Гальдер своевременно посвящал его во все намерения руководства и на своем участке ответственности мог заранее провести организационные мероприятия и подготовить технику к боевым действиям.

5 февраля

4-я легкая дивизия перешла в подчинение командующего армией в Вене. Я нанес визит командиру дивизии генералу Хубицки и командиру роты Поленцу. Они пришли к пониманию того, что смешанная рота связи для дивизии недостаточна, и сформировали вместо нее батальон, как это было во всех пехотных и танковых дивизиях с 1917 г.

7 февраля

Я доложил полковнику Шрадеру во Франкфурте о своем отбытии. Он пожелал мне всего доброго на моем новом посту; я оставался в его подчинении. Потом была передача дел моему сменщику полковнику Херману, окутанному непроницаемым облаком сигаретного дыма, не представлявшему, что его ожидает.

После пяти месяцев командования полком я прощался с ним с чувством выполненного долга. Полк выполнил свои задачи, вот только полученный боевой опыт был ничтожным. Одновременное исполнение обязанностей начальника связи армии и командира полка и занятие обычной штабной работой оправдало себя. Здесь не действовал принцип «даю, чтобы ты дал», но все зависело от самих людей.

На верхнем Рейне, 1940 г.

Командование 7-й армии находилось во Фройденштадте в Шварцвальде. Отношения между штабными работниками были патриархальными, в отличие от строго официальных в штабе 1-й армии в Бад-Кройцнахе. Командующим был генерал артиллерии Долльманн, прежде начальник оперативного управления штаба 7-й дивизии, начальником Генштаба – генерал-майор Фишер фон Вейкершталь, начальником оперативного управления штаба – майор Шнивинд, известный мне по службе в Мюнхене. Полковник Штеммерман ранее был одновременно начальником связи армии и командиром армейского 531-го полка связи. Теперь я переходил в его подчинение. У него был примерно такой же служебный стаж, как и у меня, и он был в моем возрасте. Штеммерман знал, что хотел. Его линии связи были в отличном состоянии. Он по справедливости поделил между нами обязанности своего штаба. Нам были поставлены четкие задачи, и потому сотрудничество складывалось между нами прекрасно. В мой штаб входили следующие офицеры. Деловой и всегда готовый помочь молодой обер-лейтенант адъютант Ктон; в прошлом обер-амтманн и почтовый служащий рейха с