здесь говоришь. Что-то вроде этого... разработать план, грандиозный проект для этой планеты, который не будет реализован в течение сотен и сотен миллионов лет. Это просто невероятно. Такое количество времени...

- Ты смотришь на это так, как смотрело бы любое существо с конечной продолжительностью жизни. Но время для них ничего не значит, вообще ничего, - сказала Шарки, понимая, что она использует в отношении него те же аргументы, которые Хейс использовал в отношении нее.

Катчен вздохнул. Уровень, продолжительность такой операции, огромный масштаб, в котором она должна была проводиться... все это сводило его с ума. Не говоря уже о том, что все, что она говорила, полностью рушило историю человека, его значение, саму его культуру. Это сделало человеческую расу не более значимой в общей схеме вещей, чем простейшие на лабораторном слайде. Это было очень... отрезвляюще.

- Хорошо. Так значит, эти Старцы пришли сюда, дали начало жизни, имея за всем этим какой-то генеральный план... и что потом? Просто надеялись на лучшее?

- Едва ли. Наше эволюционное развитие тщательно контролировалось бы на протяжении веков, - сказала ему Шарки, время от времени поглядывая на экран, - помни, они колонизировали этот мир и не собирались уходить и до сих пор не сделали этого. Они бы ничего не оставили на волю случая. Гейтс писал, что в нашей собственной летописи окаменелостей существуют огромные пробелы, времена, когда наша эволюция без всякой видимой причины прыгала на целые эпохи вперед. Например, 500 000 лет назад размер мозга наших предков внезапно увеличился вдвое, если не втрое. По словам Гейтса, это случалось не раз. Это были времена, Катчи, когда нашими предками тщательно манипулировали Старцы. С помощью селекции, генной инженерии, молекулярной биологии - методов, о которых мы даже не догадываемся.

- И... и они ждали нас... своих дети... все это время?

Шарки кивнула. - Да, ждали и наблюдали сквозь невообразимые пропасти времени, пока континенты смещались и наступали ледники, пока палеозойская эра сменилась мезозойской и, наконец, кайнозойской эрой. Пока наши предки развивались по уже заложенному для них пути. А временами, как я думаю, целые популяции были перевезены в города Старцев и изменены, а затем возвращены обратно с установленными селективными мутациями. Они ждали и наблюдали, и теперь, если Гейтс прав, мы готовы для сбора. Наш интеллект достаточно развит, чтобы быть им полезными. Там, внизу, в теплом озере, Катчи, обитает последняя реликтовая популяция расы, древняя, как звезды.

- И вот мы пришли, - сказал он, - и они знали, что мы это сделаем.

- Точно. Людей всегда тянуло сюда, к полюсу, не так ли? И если то, что говорит Гейтс, верно, то это было нечто большее, чем просто жажда исследования. Нас, как расу, тянуло бы в те места, где наша память была сильнее всего.

Катчен вспотел и ничего не мог с собой поделать. Сама идея всего этого была ужасающей. Как будто человечество никогда, никогда не распоряжалось своей судьбой. Это шокировало.

- Это как будто мы... что? Семя, посаженное в ебаном саду? Культивированное, скрещенное, улучшенное... пока они не получили нужный сорт, правильный гибрид, который им нужен.

Он просто покачал головой.

- Но чего они хотят, Элейн? Что они задумали? Завоевать нас? Что?

Она пожала плечами.

- Я не уверена, и Гейтс тоже. Но одно можно сказать наверняка: им нужен наш разум, им нужен наш интеллект. У них единый разум, единое сознание, коллективный менталитет. Именно такими они хотят, чтобы мы были. Чтобы мы были ими, но в человеческом обличии. Она пролистала несколько страниц на своем ноутбуке. - По словам Гейтса, они привили нам определенные характеристики. Вероятно, у всех нас есть скрытые дары, которые мы носим в своем разуме, в нашем тщательно спроектированном сознании, и которые теперь они используют. Они пробудят способности, о которых мы давно забыли, но которые были похоронены в нас с самого начала...

- Какие?

- Способности что они заложили в нас давным-давно. Способности, которые сделают нас похожими на них. Механизмы, заложенные в наш мозг, особые адаптации, переданные через наши гены... дикие таланты, которые время от времени дают о себе знать, такие как телепатия, телекинез, пророчество... таланты, которые, когда придет время, сделают нас похожими на них - единым зловещим коллективным разумом. Это в сочетании с преобладающим инстинктом, слепым принуждением служить им. Важнейшее семя, которое они посадили в наши примитивные мозги, и оно до сих пор там.

Катчен спросил: - Итак, все, чем мы являемся, вся наша история и даже наша судьба... Старцы были архитекторами всего этого? Мы... искусственные?

- И да, и нет. Я думаю, что наша культура, наша цивилизация - наша собственная. Хотя многое из этого может быть основано на архетипах, запечатленных в нашем мозгу тысячелетия назад. Даже наше представление о боге, высшем существе, творце... без сомнения, основано на каком-то аборигенном образе их, помещенном в наше подсознание. Они видели себя нашими богами, нашими хозяевами... тогда и сейчас... и мы, по сути, были созданы, чтобы стать их инструментами, продолжением их органических технологий, которые будут использоваться для планов, о которых мы даже не можем догадываться. Но это знание может быть в нас, дремлющее в нашем мозгу, пока они не решат его разбудить. И когда это произойдет... когда это произойдет, человечества больше не будет, Катчи.

Лицо Катчена было покрыто капельками пота, его глаза были широко раскрыты и раздражены. - Мы должны остановить это, Элейн. Мы должны остановить это безумие.

- Если сможем. Если сможем, - сказала она, ее голос был полон горькой безнадежности, ужасной неизбежности. - Господь знает, что они вложили в нас, какие скрытые императивы и средства контроля они могут задействовать прямо сейчас, готовясь раскрыть их в глобальном масштабе, чтобы привести нас к нашей конечной судьбе.

- Какие?

Но Шарки могла только покачать головой. - Я не знаю и не думаю, что хочу это знать.

- Нам пиздец, Элейн. Если Гейтс прав, нам пиздец. Катчен все пытался смочить обветренные губы, но у него закончилась слюна. - Я очень надеюсь, что Гейтс - сумасшедший. Я очень на это надеюсь.

- Я так не