– Ну, а тот мужчина, от которого мы, судя по всему, бежим, – в смысле я вот ничего не видел.

– А, ну да, раз ты не видел, значит, этого не существует.

– Нет никаких улик, чтобы за нами кто-то гнался, Анна, с тобой много чего приключилось, и я этого не отрицаю, но, может, ты все-таки слегка параноишь?

Я не знала, что ему на это ответить. Я и правда паранойю, но меня уже пытались убить, и тут уж поневоле параноиком станешь.

Фин пробормотал:

– Как они так быстро успели добраться сюда? Об этом ты не подумала? Мы написали в «Твиттере», где мы остановились, всего пару часов назад.

– У них не трое человек в штате, Фин, у них обширная агентурная сеть.

– Агентурная сеть? – он глянул на меня, как будто я лишь подтвердила его догадки.

– Иди ты.

Мы обменялись взглядами. Нежных чувств как не бывало.

– Ну и что, по-твоему, – вспылил Фин, – сделал бы этот «мужчина», если бы поймал нас?

– Убил бы. – Не стоило так прямо говорить об этом, без обиняков, он неслабо перепугался, когда я выпалила это вслух, но я не очень-то умею успокаивать людей.

– Слушай. Было весело, но нам, наверное, лучше все-таки разойтись.

– Да, наверное. – Я старалась придать своему голосу уверенности, ведь не могла же я отпустить его одного, ни в чем не повинного, за границу. – А я поеду встречусь с Гретхен Тайглер. Разберемся с этим раз и навсегда. Я сделаю для тебя запись.

Он углядел отличную развязку для подкаста. И снова попал на крючок.

– Я могу съездить с тобой.

– Нет, Фин, я поеду одна.

– Нет, правда, я хочу с тобой. Правда. Неужели так все и кончится?

Мне хотелось сказать ему «да, так и кончится», но врать я не хотела. «Может» ему не зайдет, но для меня это был первый лучик надежды за долгое время. Я залепетала что-то, мол, может, все образуется, но тут же себя оборвала. Прозвучало неубедительно. В итоге просто отвернулась к мосту, уходящему в море. Как я и говорила, успокаивать людей – вообще не мое.

Мне вдруг захотелось поговорить с кем-то таким же ущербным, как я. Я достала телефон и набрала Хэмиша.

Он взял трубку и вздохнул в микрофон.

– Анна, мне ужасно жаль. Я пытался рассказать, что Эстелль забеременела, когда мы еще были дома, но ты так разоралась и запустила чемоданом, и я…

Он у меня такой трус. Я опять немножко прониклась любовью к нему.

– Хэмиш, послушай, мне нужно кое-что тебе рассказать про Софи Букаран, и после этого я от тебя отстану. Ты должен перевезти девочек в безопасное место. За нами с Фином погоня.

Я заметила, как Фин слегка вскинул брови.

– За вами погоня?

– Да.

– Кто за вами гонится?

– Наемные убийцы.

Брови у Фина взлетели до небес. Он отвернулся к окну.

– Почему? Ты влезла в долги? Проигралась?

– Нет, Хэмиш, это длинная грустная история, еще со времен до нашей встречи. Меня заказали, и они прознали, что со мной Фин. Через Фина они могут выйти на Эстелль и отследить Эстелль до Португалии. А если доберутся до Португалии, то найдут и девочек. Вам нужно отвести их в случайно выбранное место, туда, где будет безопасно.

Повисла тишина, Хэмиш напряженно думал, после чего сказал:

– Анна, это какая-то хитроумная инсценировка, чтобы привлечь мое внимание?

Это было низко с его стороны. Даже паршиво. Так и подмывало вспылить в ответ. Мы говорим подобные вещи, потому что выбились из сил, не подходим друг другу и нам совсем сорвало тормоза, сказала я себе, глядя в окно и наблюдая, как мост уходит в синеву и теряется где-то в Ла-Рошели.

– Хэмиш, будь добр, послушай меня. Я – Софи Букаран. Загугли по фотографиям, и увидишь, соврала я или нет.

38

На выходе из аэропорта Венеции выстроились быстроходные катера из службы водного такси. Водители проводили нас к лодке в начале очереди, и мы неуклюже взобрались на борт и сели сзади на открытом пространстве. Дайвер крикнул нам сверху, не хотим ли мы все же укрыться внутри. Я не хотела. В этой крохотной кабинке посредине катера с задернутыми тюлем окнами было что-то от катафалка.

Мы показали водителю адрес, который дал нам Гектор. Тот просил, «серьезно? Туда?». Мы заверили его, что нам нужно именно по этому адресу. Он заломил неприлично высокую цену наличными и переспросил, точно ли нам туда нужно. Фин ответил, да, все еще нужно, только почему именно наличными? Не туристическое место, ответил водитель. Я сказала, что наличные у нас есть.

Он пожал плечами и прошел по навесной подножке вперед, завел двигатель и осторожно отчалил, вырулив в широкие просторы грязно-бурых вод. Из воды торчали деревянные столбы, отмечая линию фарватера. Смотреть тут было особенно не на что.

Бурая вода, на островках вповалку кучи гниющих складов, опять бурые воды, плавучие доки с крупными лодками в ремонте, снова бурые воды, потом очередной захудалый склад. Не того я, конечно, ждала от Венеции. Я сверилась с картой города, которую мы захватили в аэропорту. Мы заходили в город не под тем углом, минуя все пейзажи с почтовых открыток, с черного входа, вдали от Гранд-канала и прочих достопримечательностей. Адрес, на который выслали багаж Виолетты, находился рядом с вокзалом.

Водитель даже больше нашего устал от бескрайней плоскости воды. Вырулив на путь по прямой, он так ускорился, что катер загромыхал, рассекая водную гладь. Водитель притормозил, осажденный стихией.

Поднялся туман, на горизонте показалась рваная линия зданий. По мере приближения к Венеции мы перешли на тихий ход и обогнули город по кромке. Я ожидала увидеть великие дворцы минувших времен, вздымающиеся над лазурью кисти Каналетто, а тут какая-то муниципальная застройка.

Водитель свернул в узенький канал и повернул еще раз, а канал все сужался, и здания кругом пошли высокие и убогие, окон все меньше и меньше; наконец мы подплыли к склизким каменным ступенькам, ведущим в тусклый проулок. Ни мне, ни Фину выходить не хотелось, но водитель такси утверждал – именно этот адрес мы ему дали, вон там, впереди, 12а Calle de le Beccarie, Cannaregio.

Мы заплатили и взобрались по засаленным ступенькам, внимательно глядя под ноги, в темный проход, где затхло воняло мочой и плесенью, не спуская глаз с открытого дворика в конце улочки. Выбрались на узкую, отсырелую площадь, окруженную высокими глухими стенами. Намалеванные на голом кирпиче граффити наполовину выцвели. Облака над головой рассеялись,