«Отстранись».

22

Зрители входили в особняк Аласторов один за другим, заполняя зал, – и неудивительно. Уже во время первого раунда «Феерия» доказала, что способна произвести нужный эффект, стать светом, который выманит людей из домов, зрелищем, которое нельзя пропустить.

– Ну вот, а вы не верили! – Эразмус хлопнул мэра по плечу, окидывая взглядом толпу. – Полный зал! Великолепно!

Дэрон сцепил зубы. Ремонт зрительного зала наконец был завершен, но буквально в последний момент. Из-за того, что большинство строителей и трудовых волшебников вынуждены были заняться бальным залом по требованию Жанетт, Дэрон всерьез опасался, что театр не будет готов ко второму показу.

Но Эразмус стремился как можно скорее развлечь публику, а успех всего предприятия ударил в голову даже мэру. «Шоу должно продолжать», – повторяли они друг за другом. Эта фраза уже раздражала Дэрона, как ничто другое.

– Почему у вас такой встревоженный вид, Демарко? – Мэр Эйлин сел рядом с ним, обмахиваясь буклетом с программой. – Публика уже здесь, шоу вот-вот начнется!

Увы, соседнее место по другую сторону от него вскоре занял Эразмус, одетый в яркий костюм – ярче бархатной обивки новеньких кресел. Его улыбка стала еще более ослепительной.

– На следующем показе у нас не останется свободных мест. Я вам гарантирую.

– Мне нравится, как это звучит, – отозвался мэр.

Дэрон чувствовал себя так неловко, будто они чокались бокалами с шампанским через его голову. Оба купались в лучах успеха. Для мэра полный зал стал символом единения города, для распорядителя цирка – толпой новых клиентов, готовых расстаться с деньгами.

– Да и как им не стремиться на наши показы? – приосанился Эразмус. – Всем не терпится увидеть новое выступление Каллии, тем более после такого успеха в первом раунде.

Приподнятое настроение мэра тут же улетучилось.

– Она не единственная участница «Феерии». У нас хватает и других волшебников, которым не нужно перегружать свои выступления парадами цирковых музыкантов и нелепыми плясками.

Дэрон прикусил язык, когда раздались тихие смешки других судей, явно подслушивавших разговор.

– Вы, старые бараны, в упор неспособны разглядеть интересное представление, – огрызнулся Эразмус. – И вот вам доказательство.

– Я вас умоляю, это такая дешевка, – отмахнулся мэр. – И вообще не по правилам. Мы могли бы вовсе выкинуть ее из состязания! Сказано же, что на сцене не должно быть других артистов, кроме волшебника и ассис- тента.

– Вот именно, на сцене, – пробормотал Дэрон, бросив на него суровый взгляд. – Ее музыканты не вмешивались в представление. Она сама выполняла все фокусы.

– Что ж, если и так, все равно она нечестным путем получила преимущество. Это все равно не по правилам, – презрительно оскалился судья Силу, шаря в кармане. Наверняка он искал фляжку. – Не стоит поддаваться очарованию хорошенького личика, юноша. Настоящие судьи так не поступают.

Если бы весь Глориан не смотрел на них из зрительного зала, Дэрон бы ему врезал. Кулаки и грудь жгло огнем. Казалось, сама магия вспыхнула внутри, ища выхода.

Какая ирония. Дэрон перестал прислушиваться к перепалке между Эразмусом и мэром и сосредоточился на красном занавесе. Его правая нога выстукивала ритм под столом. Предвкушение бурлило внутри, как надвигающийся шторм. Он думал, что после разговора с Каллией в бальном зале его тревога рассосется, но она только усилилась и начала душить его изнутри.

В зале становилось все теплее от количества зрителей и свеч, которые горели вдоль стен под защитой стекла. Люди доставали веера и начинали обмахиваться программами. Всеобщее радостное волнение постепенно сменилось усталым ворчанием. Впервые после прибытия в самый холодный город, в каком ему только доводилось бывать, Дэрон вспотел.

Очень скоро одна из работниц сцены, которую Дэрон смутно помнил, подошла к судейскому столу, держа в руках папку-планшет. Эти люди всегда были готовы решить любой вопрос, но теперь даже она раскраснелась от напряжения.

– Пора начинать? – спросил Эразмус, который умудрялся выглядеть хладнокровно и собранно, несмотря на духоту.

– Не совсем. – Женщина поправила очки. – У нас проблема за кулисами…

– А нельзя подождать до конца представления? – возразил мэр Эйлин. – Зрители ждут, что вот-вот поднимется занавес. Нельзя и дальше держать в напряжении публику и наших волшебников.

– В этом и беда. – Помощница перевернула несколько листов, закрепленных на планшете. – Три участника до сих пор не явились.

– Глупости. – Мэр нахмурился, протягивая руку, чтобы посмотреть на список. Дэрон покосился на листок и увидел, что вопросительными знаками отмечено три имени: Ив, Константин и Фаррис. Их лица промелькнули у него в памяти вместе с отрывками выступлений. Эти трое были в числе самых сильных артистов, уступая только Каллии. А за пределами состязания – в числе самых неутомимых любителей вечеринок.

С протяжным вздохом мэр скрестил руки на груди.

– Они уже на подходе? За ними может кто-нибудь сходить?

– Я… Я не знаю. Некоторые участники прибыли вместе, но никто не помнит, были с ними отсутствующие или нет. Как будто они вдруг…

– Испарились. – Эразмус постучал пальцем по подбородку. – Исчезли без следа.

От его тона, полного нездорового восторга, у Дэрона внутри похолодело.

– Это вам не шутки, Рейн.

Мэр Эйлин подтолкнул список к распорядителю, но Эразмус бросил на листок короткий взгляд и отвернулся. Пока в списке присутствующих оставалась Каллия, представлению ничего не грозило.

– Мы больше не можем тянуть время. Если они сбежали из города, я позабочусь о том, чтобы никакая сцена им больше не светила. Не терплю тех, кто уходит без объяснений.

– Но, господин Рейн, есть еще кое-что, – добавила помощница, доставая еще что-то из папки. – Вот это я нашла на стульях в их гримерках.

Она бросила на стол три квадратных куска пергамента. В середине каждого была короткая строчка из двух слов: «Четыре тела».

– О, во имя Зароза! – простонал мэр, закрывая лицо рукой. – Снова эти глупос…

БОМ!

Весь зал содрогнулся от оглушительного грохота над головой. Словно взрыв. Дэрон зажал уши. Вокруг поднялись крики людей, напуганных звоном огромного колокола где-то совсем рядом, прямо в особняке Аласторов.

БОМ!

Все вздрагивали от каждого удара.

БОМ!

Занавес заколыхался. На судейском столе опрокинулись стаканы с водой.

– Прекратите немедленно этот гул! – закричал Эразмус, повернувшись к мэру, чье лицо сделалось белее бумаги. Люстры на потолке качались и звенели, едва не падая.

– Это невозможно, – возразил мэр Эйлин, выпучив глаза. – Мы не могли извлечь ни звука из этих колоколов уже…

БОМ!

После четвертого удара воцарилось тревожное молчание. Все стихло, а от духоты в зале не осталось и следа. Зрители уставились на судейский стол огромными гла- зами.

Дэрон сглотнул, пытаясь взять себя в руки.

Что бы здесь ни происходило, дальше так